Читать «Невеста княжича» онлайн - страница 31

Не гром гремит во тереме,

Не верба в поле шатается,

Ко сырой земле преклоняется

Милое чадо, благословляется,

Ко златому венцу идёт…

Долго пели сказительницы, то тихо и мирно, то громко и тревожно, а сердце с каждым словом-былицей тяжелело, сдавливалась грудь, и тело Влады становилось чугунным. Когда же голоса их возвышались, казалось, до самого вешнего неба, разбивая купол его, тогда привычный мир внутри Влады рушился, и душа уносилась туда, где не было ни радости, ни света, а лишь холодная непроглядная тьма.

Как только песнь стихала, и на миг сказительницы замолкали, Влада возвращалась в клетушку, пропитанную запахом полыни, тогда дыхание её становилось порывистым и глубоким. И вместо необъятного холода внутри разливалась горячей рудой тоска. Тоска по дому. Пред внутренним взором Влады раскинулись голубые лесные дали и реки кристальные, исчезающие в молоке тумана, леса, дубравы, ощутила она деревья, с которыми вела долгие разговоры. И как наяву услышала шелест крон, щебетание лесных птах. Влада вновь вдыхала влажный, пропитанный запахом мха и росы воздух, и морось собиралась на подоле её платья, а по плечам прокатывалась волнительная зябь. Она смотрела сквозь лица тёток, сквозь стену, уводила взгляд далеко, в просторы, привычные сердцу. Воспоминание о родной стороне принесло покой. Теперь казалось ей, что не случилось с ней ничего, и князь Будевой не продавал дочь, и не отдаёт в жёны проклятому княжичу…

Глаза Влады оставались сухи. Не разжалобили, не растрогали песни-былицы тёток-певуний, то ли дело подруженьки. Бледные сидели, поникшие да зарёванные, но звука никакого не издавали, плач их выдавали алмазы русальи, что катились по щекам румяным серебряными дорожками. Им-то что реветь — с волей не прощаться. Тоскливы былицы сказительниц, за душу берущие, только не желала Влада смиряться с кручинной судьбой. Не желала и всё. Но что она может сделать?

На сердце сделалось пусто, как в русле пересохшем. Подумала об отце. Неужели матушка так иссушила душу Будевоя, что не дрогнуло сердце его, когда плату брал он за неё? Ведь видела Влада, как глаза его на миг, но оттаяли…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мирослав... Купава вчера сказывала, что о проклятии княжича поведал торговец Малюта. Как же матушка-то не увидела? Или видела наказание чёрное, да ничего не сказала…

Влада очнулась, когда поняла, что давно сидит в глубокой тишине и смотрит в пол, а женщины зашуршав платьями, поднимаются одна за другой и медленно выходят из закутка. На плечо мягко легла чья-то рука. Она обернулась.

— Владка, нам идти велено, — сказала Полеля сдавлено, держа крепко за руку Купаву, у обоих глаза красны.

Влада оглядела опустевшую клетушку, в дверях Звана терпеливо ожидала. Встретившись с ней взглядом, холопка подступила ближе.

— Одной тебе побыть надобно княженка... А подружек твоих я отведу в баньку, топится уже, я веники приготовила, вехотки[1] махровые, да бадьи широкие. За тобой опосля вернусь.