Читать «Невероятная и печальная история о простодушной Эрендире и ее бессердечной бабушке» онлайн - страница 16

— Кого вы встретили в пустыне?

— Никого, — ответил ей муж, пребывающий в легкой задумчивости. — Если не веришь, спроси у Улисса.

Он уселся в глубине коридора, потягивая трубку, пока она не погасла. Тогда он наугад раскрыл Библию и около двух часов декламировал беспорядочные отрывки на звучно льющемся голландском языке. Напряженные раздумья не давали Улиссу уснуть до полуночи. Потом еще целый час он ворочался в гамаке, пытаясь справиться с болью воспоминаний, пока сама эта боль не придала ему сил и решимости. Тогда он надел ковбойские штаны, рубашку из шотландки и ботинки для верховой езды и, выпрыгнув их окна, убежал из дома на грузовике, груженном птичьими клетками. Проезжая через сад, он сорвал три спелых апельсина, которые ему не удалось украсть днем.

Остаток ночи он ехал по пустыне, а под утро начал спрашивать в деревнях и на фермах об Эрендире, но никто ничего толком не знал. Наконец ему сообщили, что она движется вслед за предвыборным кортежем сенатора Онесимо Санчеса, который в тот день ожидался в Новой Кастилии. Но Улисс застал его не там, а в соседней деревне, да и Эрендиры с ним уже не было, так как бабушка раздобыла все-таки письмо, собственноручно написанное сенатором, в котором он поручался за ее нравственность и которое открывало перед ней самые неприступные двери. На третий день Улисс повстречал почтальона, и тот указал ему нужное направление.

— Они едут к морю, — сказал он. — И поторопись, потому что чертова старуха думает перебраться на остров Аруба.

Через полдня Улисс увидел вдали большой потрепанный шатер, купленный бабушкой у прогоревшего цирка. Странствующий фотограф, убедившись, что мир действительно не так велик, как ему казалось, вернулся к бабушке и вновь развесил перед шатром свои идиллические занавеси. Группа трубососов пленяла клиентов Эрендиры томным вальсом.

Улисс выстоял очередь и вошел, пораженный прежде всего чистотой и порядком внутри шатра. Бабушкина кровать снова обрела свое вице-королевское великолепие, статуя ангела стояла, как и полагается, рядом с похоронным саквояжем Амадисов, а ко всему этому добавилась еще цинковая ванна на львиных лапах. Обнаженная Эрендира лучилась мирной детской беззаботностью в рассеянном свете шатра. Она спала с открытыми глазами. Стоя рядом и держа в руке апельсины, Улисс заметил, что она смотрит на него, не видя его. Тогда он провел рукой перед ее глазами и позвал именем, которое изобрел, чтобы думать о ней:

— Ариднере.

Эрендира проснулась. Она поняла, что лежит перед Улиссом голая, сдавленно вскрикнула и с головой спряталась под простыню.

— Не смотри на меня, — сказала она. — Я ужасно выгляжу.

— Ты такого же цвета, как апельсин, — ответил Улисс. Он поднес плоды к ее глазам, чтобы она сравнила. — Посмотри.

Эрендира выглянула из-под простыни и убедилась, что ее кожа такого же цвета, как апельсины.

— Сегодня я не хочу, чтобы ты оставался, — сказала она.

— Я пришел, только чтобы показать тебе это, — сказал Улисс, — гляди внимательно.