Читать «Небо закрыто льдами (Документальная повесть)» онлайн - страница 47

Все, значит, идет как надо.

— На походе Уилкинса не закончились попытки — американцев взять полюс штурмом из-под воды. До полюса все-таки дошел на лодке «Скейт» другой американец — Калверт. Это случилось много позже тех дней, о которых рассказал Илья…

В разговор вступил Петелин. Опять адмирал подошел незаметно и пристроился в стороне, молча следя за нашим разговором.

Печеркин благодарно улыбнулся ему за эту неожиданную поддержку.

— Поход Калверта сложился не менее трагически, чем поход его предшественника. Лодка его хоть и специально готовилась к этой задаче, но тоже не раз подвела в походе своего командира. Калверт, конечно, исследователь никакой, в этом смысле ему далеко до Уилкинса, поход его носил чисто стратегический характер, потому что сам Калверт — профессиональный военный, и этим предопределяется характер всех его действий и желаний. Это, конечно, фигура менее интересная, но я отдаю должное мужеству Калверта: он не сдался и не отступил. С Калвертом как раз и дошел до полюса Уилкинс. Вернее, Калверт, выполняя последнюю волю этого человека, доставил на полюс урну с его прахом… В воспоминаниях Калверта о походе немало места отведено Уилкинсу. Были там и такие строчки — они как раз и являются ответом на вопрос о дальнейшей судьбе Уилкинса…

Петелин помолчал, припоминая.

— «Мы сделали все приготовления к богослужению в память Уилкинса. На льду у борта корабля из ящиков соорудили стол и покрыли его зеленым сукном. На стол поставили бронзовую урну. Около тридцати человек экипажа выстроились по обеим сторонам стола… Лейтенант Бойд поднял бронзовую урну, и мы с ним в сопровождении двух факельщиков отошли от корабля почти на тридцать метров. При таинственном свете красных фонарей я закончил чтение молитвы… Бойд открыл урну и развеял золу по ветру… Раздался трехкратный винтовочный залп — салют в честь сэра Хьюберта. Хьюберт Уилкинс обрел покой…»

По кубрику прошел возбужденный говор. И я подумал вдруг с уважением о нашем замполите. Он не ошибся в расчете, когда говорил: человеку трудно в пути, если он не знает тех мест, куда его завела дорога.

Мне Арктика показалась местом не таким уж и неприятным, потому что с этой минуты она перестала быть для меня краем безмолвия. Я словно почувствовал рядом плечи тех, кто был здесь до нас. Словно рядом со мной встали легендарный Колышкин и неутомимый весельчак Папанин, застенчивый, как девушка, но невероятно мужественный человек Виктор Котельников, измученный неудачами Уилкинс, так никогда и не узнавший о том, что в конце концов была исполнена его воля. Я увидел, как живого, американца Калверта — человека железной хватки и фанатической целеустремленности.

Все они — люди, никак не схожие между собой. Но всех их вела вперед одна цель — утвердить власть человека над неприступностью Арктики; и за это всем им, людям разных времен и разных убеждений, можно сказать одно только сердечное спасибо за то, что они были мужественными в нелегком пути.

Арктика перестала быть для меня «краем безмолвия», и, когда я увидел в ней рядом с собой всех ее пионеров, она перестала быть и той устрашающей, «какой ее малюют».