Читать «Неблагодарная чужестранка» онлайн - страница 52

* * *

Реабилитационный центр — широкое здание из дерева и стекла. Двор перед ним устлан досками, словно перед летним домиком на песчаном берегу. В вестибюле вьются нежные растения. Но человек — не вьющаяся вертикаль. Легкое, воздушное здание зовет оторваться от земли, однако те, для кого его строили, не способны откликнуться на его призывы. Их тяжелые тела прикованы к инвалидным коляскам. На втором этаже, под плоской крышей человек — горизонталь. Здесь в бодрствующей коме лежат пациенты с повреждениями головного мозга.

— Вчера он сжал руку в кулак, — взволнованно говорит мать двадцативосьмилетнего мужчины.

Вместе с невесткой они проехали на автобусе целый день и целую ночь. Теперь сидят здесь с заплаканными глазами — работницы, привыкшие вкалывать и экономить, справляться с трудностями и растить детей без мужчин.

— Это всего лишь рефлекс, но мы постараемся развить его до речи, — говорит врач.

— Вчера он кричал. Это речь?

— Это неартикулируемые звуки, мышцы голосовых связок функционируют неправильно, но, быть может, удастся выстроить язык. Нам надо прислушиваться к нему и упорядочивать звуки.

— Какое будущее нас ждет? — спрашивает жена шофера. — Нашему ребенку всего годик.

— Он больше не сможет работать по профессии, никогда не станет тем, кем был до столкновения. Но несмотря на тяжкие травмы, молодые люди сохраняют жизненную энергию. На это мы и рассчитываем. И на вас, на ваше присутствие, на родной язык.

Жена сидит, раскрыв руки, упустившие надежду. Когда ему дали работу шофера в чужой стране, они настроили планов и влезли в долги. Ей хотелось бы оставаться с ним, ухаживать за ним.

Страховой агент долго говорит о деньгах. Женщины слушают с интересом… и стыдом. Нельзя мерить беду деньгами. Но они боятся, что ежемесячные перечисления прекратятся. Молодая жена думает о будущем. Страховки на счастье ей никто никогда не давал. Она рано научилась мириться с неизвестностью. После падения режима пришли свобода и нужда. Границы открылись, а местный автозавод закрылся.

Те, кто, как эти женщины, умеют укрощать чувства и мысли, не заставляют меня приводить в порядок их речь при переводе.

Потерпевший держится ровно за счет лент, обмотанных вокруг бедер. Прямая спина вызывает уважение. Потом психотерапевт снимает ленты и осторожно опускает голову, пациент опадает, превращаясь в беззащитную телесную массу на кресле-каталке. Раз в неделю молодого человека на четверть часа распрямляют. Так он должен почувствовать недостижимую цель, вспомнить беззаботное прошлое.

— Сколько он проживет?

— Наверно, десятилетия. У него молодое, здоровое сердце.

Посеревшая мать отворачивается. Все сказано. Психотерапевт осторожно вытягивает напряженные руки пациента, бреет его, чистит ему зубы, называет по имени. Она говорит, что он ей нравится, потому что проявляет любопытство. Звучит это странно. Однако в ее работе счет идет на миллиметры. Мать по-прежнему вспоминает утраченное целое. Терапевт знакома лишь с разбившимся настоящим и обращает внимание на каждую точку, дернувшуюся хотя бы на миг. Она — мастер великого учения о малых шажках. Мать медленно подходит к порогу этой суровой школы.