Читать «Не царская дочь» онлайн - страница 3

А знание всегда означает приближение. Контакт. Знакомство. В данном контексте — знакомство с самим собой. Из чего я «слеплен»? Что составляет мою сущность? Как это влияет на мою жизнь, мое здоровье, мою волю, мои желания, мои вкусы и пристрастия, мое поведение, мои мысли и чувства? Хорошо ли мне от такого положения вещей? Можно ли его изменить? И нужно ли?

Вопросов здесь — бесчисленное множество. Ответы же у каждого свои.

Мои — в этой книге.

О том, что я должна ее написать (а, может быть, и не ее одну!), я знала всегда. Нет, конечно, я не имею в виду свои ранние годы — они протекали в счастливом неведении собственного писательского предназначения. Главным моим деланием в то время было исследование пространства, в которое меня вытолкнуло безжалостное материнское лоно.

И первые же наблюдения, сделанные мною в возрасте примерно трех лет (время проявления начальных сознательных умозаключений), ничего особо радостного об этом пространстве мне не поведали.

Так, я узнала, что в мягкой, изумрудно-зеленой траве, выстилающей обе стороны маленького переулка моего детства с таким же названием — Зеленый, могут скрываться большие ржавые гвозди, куски битого стекла, острые камни, обглоданные собаками говяжьи кости и другие невидимые глазом «сюрпризы», столкновение с которыми неизменно приводило меня, любящую носиться босиком и с оголенным торсом, в кабинет хирурга. Там я истошно вопила, вырываясь из цепких рук в бледных резиновых перчатках, этих ненавистных рук с зажатыми в них скальпелями, пинцетами или специальными ножницами с закругленными концами. Но силы были, как правило, не равны: скручивать и держать меня злобному хирургу помогала…мама. Или папа. Кто-то из них двоих, родимых. С заломленными назад руками я, конечно, не могла уже сопротивляться эффективно, по-настоящему, но, что интересно, никогда не сдавалась. Никогда! Уже на последнем издыхании криком своим я оглашала всю двухэтажную поликлинику номер один, к которой была приписана по месту жительства, и гордо позволяла экзекутору обработать рану на моем колене. Или — зашить шрам на лбу. Или — вскрыть гнойник. После чего, посмеиваясь — здесь что, и вправду подумали, что я чего-то боюсь?! — столь же гордо покидала противно пахнущий, сверкающий мерзкой, противоестественной чистотой кабинет.