Читать «Не погаси огонь...» онлайн - страница 2

– Нет у меня ни копейки.

Близнецы обшарили его карманы и ничего не нашли. Но ночью они или кто другой ловко, он даже не проснулся, выпотрошили мешок под головой, не оставили и носового платка.

Как и всех, Антона мучили в пути голод, жажда, смрадная духота, истязали клопы, вши. В первые же часы от неумелого обращения с кандалами и оттого, что плохо были затянуты кожаные манжеты – подкандальники, он в кровь растер запястья и щиколотки. Раны за ночь покрывались корками, утром железо сдирало их. Но оказалось, что и такое можно вытерпеть и даже забываться сном, уткнувшись лицом в потный колючий затылок соседа.

Однако сон не приносил облегчения. Каждый раз наплывал кошмар. Просыпаясь, Антон не мог уловить ускользающее сновидение. Лежал, стиснутый меж двух вонючих тел, и снова вспоминал события последних дней: как бросился там, на Поварской, на помощь женщине. Крик отчаяния. Растрепанные черные волосы. Пьяный мужик. Городовой… Участок… И невесть откуда взявшийся штаб-ротмистр Петров. Такое нелепое совпадение… На чистых розовых щеках Петрова, когда он говорил и особенно когда улыбался, проступали ямочки, маленький рот складывался сердечком. Во время допроса он сосал, поцокивая, леденцы. А потом…

Антон, вспоминая, скрежетал зубами.

В ночном забытьи многие арестанты скрежетали зубами, стонали, разражались бессвязными проклятьями, рвали на себе неразрывные путы. Что виделось им на жестких трясущихся нарах?..

Ему – во сне и наяву – штаб-ротмистр Петров с ямочками на щеках. Допросы. Суд… После суда – «Кресты». Несколько суток он провел в одиночке. И: «На выход – с вещами!» Просторный выметенный двор. «Ссыльнопоселенцы – налево!», «В штрафные роты – направо!», «В каторжные работы – шаг вперед!..» Так Антон Путко оказался в зеленом зарешеченном вагоне на Великом Сибирском пути…

Накануне, на станции Обь, выдали по ржавой селедке. Бачки с водой арестанты опорожнили еще до отбоя. А теперь начала накаляться под солнцем крыша.

– Воды! – громыхнули кружками в первом отделении вагона.

– Воды! Воды! – подхватили, затарабанили во втором.

– Фараоны, пауки, гады! Давай воды-ы-ы!..

Напарник Антона схватил свою кружку и тоже с

остервенением начал плющить ее о коричневую, в бурых клопиных пятнах перегородку:

– Воды, Христа, бога, душу, закон!

– Воды! У-у-у! Воды!.. – яростно клокотало в окованных стенах.

В это самое время на первый путь диковинный паровоз с горящей на солнце латунной трубой легко подкатил четыре вагона. Эдакий франт с бело-красными ободами огромных колес, паровоз картинно выпустил молочные клубы пара. Вагоны были ему под стать – крытые синим лаком, с зеркальными стеклами и латунными поручнями.

Поезд еще не остановился, а из вокзальных дверей на пустынный перрон высыпали встречающие. Издали можно было различить лишь мундиры, эполеты, легкие дамские зонтики.

– Воды! Воды! Воды!.. – грохотали кружками и ревели арестанты.

2

Как только проводник в парадной униформе открыл дверь и обмахнул замшевым лоскутом поручни, Гондатти поспешил в вагон: стоянка была недолгой, а губернатор знал, что Столыпин не любит тратить время на представления и пустопорожние разговоры.