Читать «Нашу Победу не отдадим! Последний маршал империи» онлайн - страница 88

Горбачев никого не слушал, говорил с генералами и маршалами, героями Советского союза на «ты», сыпал упреками: «Позор, унижение, надо разобраться». Соколов принял удар на себя, сказав, что уже больше 50 лет в армии и готов к любым решениям. Горбачев попросил всех военных выйти, а минут через 30 вызвал меня и сообщил: «Мы решили назначить вас министром обороны».

А я только 4 месяца назад в Москву с Дальнего Востока перевелся, ничего не еще не знаю, в центральном аппарате не начал как следует ориентироваться, мне не знакома система оборонных заказов… Поэтому без всякой хитрости говорю: «Михаил Сергеевич, это невозможно, я не готов». Отвечает: «Сутки тебе на подготовку, утром будет опубликован указ». И уже на другой день генсек взял быка за рога: стал требовать от меня предложений по сокращению армии. Она тогда насчитывала 5,2 миллиона человек.

Я приказал собрать командующих округов, флотов, ПВО, поговорил со всеми вместе и с каждым по отдельности. И оказалось, что почти 1,5 миллиона военнослужащих выполняют не военные функции, а работают на гражданку: строят, обслуживают химическую промышленность, на которую не идут гражданские, прокладывают железные дороги, растят рис. Пришел докладывать к Горбачеву. Сообщаю, что «рисовые дивизии», с точки зрения обороноспособности, вполне можно сократить. «Нет, – говорит. – Их трогать нельзя: экономика пострадает. Вы думайте, думайте, кого сокращать»… Мы стали объединять округа, армии делать корпусами, 500 тысяч человек сократили. Он стал требовать сократить ракетчиков. Но ликвидация ракет – дело хлопотное, оно требует увеличения штатов, а не сокращения, требует строительства специализированных вагонов для транспортировки к месту утилизации. То есть ухудшение обороноспособности стоило огромных денег…

Он держал в руках ядерный чемоданчик

Дмитрий Язов о Сталине, Ельцине и Горбачеве

Дмитрий Язов – последний маршал Советского Союза. Его жизнь вобрала в себя все земные грани и срезы. Атаки в полный рост, резкие взлеты и отвесные падения. Он держал в руках пресловутый советский ядерный чемоданчик, сидел в тюрьме, прошел суд земной и исторический. Он по-прежнему ровно держит спину и смотрит жизни не просто в глаза – в зрачки.

Первый расстрел

Детство мое было очень недолгим, отец умер в 1934 году, когда мне было девять лет, беззаботное время сразу и кончилось, нас у матери осталась лесенка из четверых детей.

Как сейчас помню, мать говорит: ты стал главный в семье мужик, надо сделать так, чтобы у нас на зиму были дрова. Я на бычке ездил, собирал ветки, хворост, и к зиме у нас почти полная погрёбка оказалась хвороста.

Я учился вообще хорошо. Но по доброй воле год просидел в 4-м классе, надо было ехать учиться в другой поселок, у нас-то школа четырехлетка, а у меня даже рубахи нормальной не было.