Читать «Наша борьба. 1968 год: оглядываясь с недоумением» онлайн - страница 40

Об этой одержимости неподвижностью свидетельствует беседа, состоявшаяся в октябре 1967 года между Руди Дучке, Берндом Рабелем и Кристианом Землером, с одной стороны, и Хансом Магнусом Энценсбергером – с другой. Без тени иронии революционный квартет рисовал желанную картину общества, состоящего сплошь из небольших коллективов, «свободных от обезличивания» и «численностью не более двух-трех тысяч человек, которые, таким образом, не утрачивают непосредственной связи друг с другом». Все четверо участников, нисколько не шутя, пришли к выводу, что «стоит и вправду взвесить вопрос, не следует ли людям проживать на фабрике». Примеры подобной практики они почерпнули в истории Парижской Коммуны 1871 года и какой-то итальянской стачки 1920 года.

Потребность в теплоте «сословной» сплоченности сказалась – и сказывается по сей день – на облике левых демонстраций: за колонной учительского профсоюза следует колонна геев и лесбиянок, далее, плотно сомкнув ряды, идут врачи, борющиеся с атомной угрозой, «красные медсестры», сквоттеры, Совет по освобождению женщины, объединение «Серо-зеленые пантеры», альтернативная левая группа одного из городских районов, фронт инвалидов-колясочников, хозяева небольших магазинов, следующих принципу справедливой торговли, экофермеры левых взглядов и т. д. и т. п.

Постоянно звучавшее в 1967—68 гг. требование равного – по одной трети – представительства профессоров, ассистентов и студентов в органах университетского самоуправления вытекало из того же архаичного регулирующего принципа, характерного для сословного общества. А ведь демократия в высшем учебном заведении принципиально отличается от корпоративной «справедливости», уравновешивающей права студентов, ассистентов и профессуры – соответственно нижней, средней и верхней части конструкции (в Берлине вскоре добавились в качестве четвертого сословия «прочие служащие», т. е. персонал, не занимающийся научной работой). Наука определяется понятиями свободы, идеи и результата. Для успеха ей нужны несложные, профессионально целесообразные, легко изменяемые иерархические структуры, конкуренция и прозрачность, а вовсе не механизмы по производству равенства и справедливости.

Болтовня о советах лишь мешала увидеть, как сильно поколение-68 и в этом пункте тяготело к немецким традициям, враждебным свободе, исходящим из идеала безопасности и общественной гармонии. Холодной структурной жесткости конституционного государства оно противопоставляло идею уютной домашней общности. Идея эта отвечала тому же фундаментальному сословному принципу, который в 1933—45 гг. ярко проявился в таких организациях, как Имперская палата фармацевтов, Национал-социалистический механизированный корпус, Имперская лига женщин, Имперское земельное сословие и т. д.