Читать «Наш Калиныч» онлайн - страница 9

Это был Михаил Иванович Калинин.

Первые дни он лежал в постели и слушал товарищей, отбывавших ссылку в Повенце по второму и третьему году.

— Камня и воды здесь много, а хлеба мало. Питается народ рыбой да загнившей от сырости картошкой. На праздник к обеду заяц-беляк, вот и все. Кругом озера, болота и глухие топкие леса. Одним словом, стреножены мы. Не зря говорят: «Повенец — свету конец».

Приподнимаясь в постели, Калинин со свойственной ему горячностью возражал:

— Надо одно понять: мы борцы за рабочее дело. И куда бы нас ни загнали, в каких бы условиях мы ни оказались, не сдаваться. Революция не за горами. На наше место стали другие. А мы отсюда, издалека, должны помогать им.

— Бежать надо, Михаил Иванович, — советовали друзья.

— Кто может — бегите. Но об этом не говорите вслух. Полицейских и здесь не меньше.

В дом вошла соседская девочка Любаша, быстрая, проворная, успевшая за какие-нибудь минуты сбегать в лавку за спичками и махоркой.

— Вот спасибо, — смягчившись, сказал Калинин. — А у меня книжка для тебя, Любаша, есть. Про царевну-лягушку.

Девочка от книжки отказалась:

— Буковки я знаю, а читать не умею.

— Грех невелик, я тебя научу. Каждый день по часочку будем сидеть над букварем и задачником.

Хозяйка, услышав такой разговор, обрадовалась:

— Коль обучите грамоте, то-то ее мать будет вам благодарна! И Люба ходила бы в школу, да нет шубки и валенок.

Своим друзьям Калинин указывал:

— Видите, везде дело найдется. Вот для них и надо жить, трудиться.

Грамота девочке давалась нелегко. В двенадцать лет она уже умела скроить платье, шила себе и бабушке, а вот буквы, вырезанные из картона, сложить в слова никак не могла. С цифрами легче: прибавлять и вычитать помогали пальцы.

Дом Юшковой довольно часто навещали полицейские. Все вынюхивали:

— Фатерщик у тебя, Авдотья, на этот раз особенный. Платит небось большие деньги?

— Платит. А как же не платить! На то ведь и живу да детей поднимаю. Немало у меня их.

Полицейские ходили по всему дому, сминая грязными сапогами тряпичные дорожки.

— Чистенько. Книжки на полках.

— Ну, а как же? Книжку на пол не бросишь…

Они садились на широкие табуреты, выспрашивали:

— О чем тут ссыльные балакают? Помнишь уговор? В участок должна давать сведения.

— Неграмотна.

— Соседи передают: много у Калинина дружков. Часто собираются, поют…

— Петь поют.

— А что поют, псалмы небось?

— Не разберусь. Неграмотна.

— То-то вот, лучше бы они не пели, а пили. Когда придет?

— За ним время.

Полицейские, сидя на табуретках, ждали. А Любаша, прошмыгнув в калитку огорода, бежала на речку Повенчанку или на Польскую горку. Она находила там Михаила Ивановича и сообщала ему все.

— Пусть подождут. Время их оплачивается государственной казной.

…Дни текли хмурые, тоскливые. Просыпался Калинин раньше всех. Пилил и колол дрова во дворе за домом. В одно такое утро к дому подошли трое молодых солдат в коротких шинелях и суконных картузах.

Хозяйка, вытирая руки о фартук, вышла к ним на крыльцо. Встретила как старых знакомых, но заговорила неласково:

— Вот так, родные сыночки! Любо — берите, сколько даю, а то и этого не увидите. Кабы у меня корова доила побольше, а то сена нет.