Читать «Наследники Скорби» онлайн - страница 200

Мать не выдержала и расплакалась.

Следом за ней принялась хлюпать носом Елька, а там и Русай взялся сопеть, морщить нос и пытаться справиться с кривящимися губами. Даже брови у него и те жалобно надломились. Видно было — еле сдерживается.

— Обнимай всех, да лезь в сани, — потрепала Лесана братишку по голове.

Мальчонок в ответ жалобно всхлипнул. Отъезд в Цитадель вышел вовсе не таким, как он ожидал. Отчего-то захотелось на родную лавку, под бок к матери, даже противная Стешка, думающая только о женихе да сватах, не казалась больше такой вредной, даже Елька — молчунья и ябеда — была родной и самой лучшей. Что уж про батю говорить! Ну и пускай подзатыльников навешает, ну и ладно…

— Не бойся, — Лесана приобняла брата за плечи. — Я же с тобой, да и в гости будем ездить. Зато кто ж еще похвастается, будто с волколаком в одних санях катался?

Братец шмыгнул носом, поглядев на тушу оборотня, смиренно распростершегося в розвальнях.

Обнимались и целовались недолго. Руська слегка воспрянул духом, потому что друзья-погодки глядели на него с восторгом и завистью. Поэтому, когда Тамир усадил мальчика в сани, вид тот принял важный, исполненный достоинства.

Млада бросила сыну овчинную шкуру — укутаться, да поставила в ноги горшок с углями, чтобы было потеплее. Русай опасливо отсел от оборотня и обернулся в последний раз к родным.

Детскими умом он все равно не понимал, чему так убивается мать. Ему просто было горько от ее горя и в носу щипало от ее слез. А в остальном — где уж постигнуть ребенку родительскую тоску, когда отрывают от себя, отдают безропотно самое ценное, самое дорогое — дитя, на которое прав имеют больше, чем все креффы и все обережники вместе взятые?

— Доченька, он что же, так и поедет — со страхолюдиной этой? — с дрожью в голосе спросил отец.

— Он не тронет. Ему не по силам колдовство разорвать, а Русаю теплее так, — Лесана постаралась успокоить родителей, но понимала — нынче они ее не слышат.

Любовь слепа, глуха и молчалива, а от боли еще и глупеет.

Но в душе все равно, словно колючий еж, шевельнулись воспоминания. Те же слезы материнские, лишь седины и морщин у Млады прибавилось. Та же угрюмая сосредоточенность отца. Те же ревущие Елька со Стешкой, только старше. А вместо Клесха, она — Лесана — забирает снова из рода дитя. Меньшое. Самое любимое.

Тамир, будто почувствовал смятение и тоску спутницы, забрался в розвальни, пнул Люта, чтобы подвинулся, и уселся на передок.

Последней на соломе прилегла Лесана, обняла братца, привалилась спиной к теплому волчьему боку и помахала родне. Снова заплакала мать. Снова лицо отца почернело от тоски, сделавшись неподвижным, будто камень. Снова всхлипывали сестры. А сельчане смотрели с жалостью и завистью разом.

И только Зюля с Ярко нетерпеливо гарцевали. Их не пугал запах зверя, их манила дорога — белая и бескрайняя.

Сани тронулись, снег заскрипел под полозьями. Все. Домой.

И на душе стало не так пасмурно.

***