Читать «Наследники Скорби» онлайн - страница 122

— Ну, понесли тогда, — стряхнул он ее ладонь.

— Бери.

Выуч Донатоса помог Клесху поднять с земли тяжелое безвольное тело и крефф направился со своей скорбной ношей выше по дороге. Лесана шла следом, неся заступы — с коротким и длинным черенами.

— Здесь.

Ратоборец опустил лекарку в траву.

Они копали, сменяя друг друга, около двух оборотов — вгрызались острыми заступами в изрытую корнями землю, тяжело дышали и иногда ругались сквозь зубы. Ямина и впрямь оказалась сухой.

Наконец, сели отдыхать. Поели хлеба с вяленым мясом, попили воды. Все молча. Тамир стал готовиться к обряду, достал наузы, приготовил нож. Потом склонился над покойницей и внимательно оглядел тело — стопы, ладони, затылок. Лесану подхватило и понесло ощущение уже виденного.

Айлиша.

Хранители, как все повторяется! Пока звучали слова заговора, пока кровь колдуна капала в могилу, Клесх и Лесана сидели, глядя в пустоту, размышляя каждый о своем. Наконец, Тамир махнул рукой, мол, давайте.

Девушка достала из переметной сумы отрез добротной белой ткани, разложила на траве. Мужчины перенесли тело, обернули в холстину, перевязали веревкой. Потом, крефф спрыгнул в ямину и кое-как перенял покойницу. Уложил.

Когда пришло время засыпать могилу, Тамир вдруг обернулся к Клесху и негромко сказал:

— Своих хоронить — дело особое. Чужого зарыл и забыл. С близким же кусок себя закапываешь.

Ратоборец кивнул.

Первая лопата земли тяжело упала на ткань, и Лесана испугалась: больно, должно быть! Но сразу вспомнила, что Майрико все равно. И удивилась сама себе.

Земля глухо падала в яму, и скоро последний уголок белой ткани исчез под черными комьями. После того как Тамир еще раз окропил холмик кровью и начертал ножом последние резы, Клесх приладил заступы к седлу и махнул спутникам, отпуская.

Лесана уезжала с тяжелым сердцем. Наставник был спокоен. Причем видно было — спокойствие это не напускное. Оттого становилось страшно.

Когда двое уехали, крефф опустился в траву и положил руку на рыхлую прохладную землю, в которой теперь лежала женщина, которая была жива еще сутки назад.

На душе снова было пусто. Он думал о том, что их с Майрико разделяют теперь не обида, не взаимная вина и даже не полторы сажени земли. Их разделяет пустота и вечная невозможность все исправить. Он пытался вспомнить, как они расстались в последний раз, о чем говорили и… не смог. Не смог воскресить в памяти ее лицо в тот день. Да и не получалось до сей поры понять, как же это так — ее больше не будет. Никогда.

Первое время он, наверное, станет забывать, что она умерла. Будет думать о ней, как о живой. Будет просыпаться по утрам и с холодной пустотой в душе понимать, что ее по-прежнему нет. Научится свыкаться. Иногда, должно быть, встрепенется от желания что-то ей рассказать. Иной раз, может, поблазнится, будто во дворе мелькнула на солнце светловолосая голова. Он по привычке станет размышлять о том, что она скажет на совете у Нэда, а потом запоздало будет вспоминать, что ничего. Ничего уже не скажет. Никому.

Чуть позже он стерпится с этой мыслью. Она уляжется у него в голове. Потом он забудет лицо и голос, позже начнет забывать и ее саму, и свою обиду на нее, останется светлый образ, лишенный изъянов, но постепенно сотрется из памяти и он…