Читать «Наедине с булимией. Обретая себя.» онлайн - страница 55

всеми проблемами.

Я оглянулась, бабушка одной рукой показывала на дверь, а другой вытирала слезы. Мне стало

страшно.

«Мила», - кто-то звал меня из-за двери. – «Мила, помоги. Помоги мне» - Чей это голос? Нежный,

но тревожный, дарящий детство и одновременно лишающий его, делающий меня такой

несчастной?

Я осторожно шла к двери, слушая собственное дыхание и громкий стук сердца: тук-тук, тук-тук,

тук-тук. Взялась за ручку: дверь с легким скрипом распахнулась, и меня, словно из темного

подвала, накрыл душный сладко-кислый запах беды.

«Мила, помоги. Помоги мне, дочка».

«Мама...» - Я замерла в оцепенении. – «Мама, ты опять сделала это?! Опять, опять, опять! Ты

снова? Снова напилась?!»

Я сползла по стене, рыдая, утирая рукавом льющиеся слезы, пиная ногами кровать:

«Три месяца назад ты умоляла простить, целовала, плакала, обещала, что не будешь! Три месяца

назад!! Ты обещала!»

«Мила, прости меня! Прости меня, дочка», - мама шептала, уткнувшись в подушку. – «Прости

меня. Мне плохо».

«О, как я тебя ненавижу! Я не-на-ви-жу те-бя!!» - я кричала так громко, что горло начало саднить,

и голос надорвался.

Я колотила кулаками в стену, пинала стулья – от безысходности и гнева. И начала кричать:

«Умри же, наконец, и оставь меня в покое! Ты слышишь меня, я хочу, чтобы ты умерла!» - я не

знала, слышала ли она меня, но что-то произошло. С этой минуты моя душа разорвалась на части.

Какая-то часть затаилась и стала поджидать, чтобы восстать против меня самой, и это была та

часть меня, которая прокляла собственную мать…

– Я вспомнила.

– Я знаю. – Она кусала ногти, сидя на подушке на полу. – Я все знаю.

– И что мне теперь делать дальше?

– Решение придет само, нужно только сосредоточиться, сконцентрируйся и думай о том, что тогда

произошло, и что было дальше, а также на том, что бы ты хотела иметь сейчас.

И я стала думать. Я думала постоянно: по дороге на работу, домой, на обеде, во время беседы с

начальницей, во время отдыха, разговоров с друзьями. Я вспомнила все до мелочей, и чем больше

я вспоминала, тем хуже мне становилось. Меня тошнило так, что все внутренности готовы были

выпрыгнуть из меня, как в каком-то фильме ужасов. Сомнения и странные мысли, как бесы,

разрывали мою голову на части, где-то в животе поселилась ничем не приглушаемая ноющая боль.

Моя мать была источником жизни для меня самой. Она была той неискоренимой неопровержимой

частью бытия, которая несла в себе абсолютную, непосредственную, непредвзятую любовь по

отношению ко мне.

Я как часть матери была и ее отражением в реальности. Отвергая мать, я отвергла часть самой

себя, не желая примиряться и понимать существование этой части во мне. Каким-то образом

происходящие изменения в моей жизни соскользнули из области сознательного в подсознательное,

командуя моим телом незаметно.

Мое подсознание стало избегать и опровергать все, так или иначе связанное с матерью: еду,

одежду, манеру поведения, черты характера. Мое сознание, лишенное всего материнского, включая

истинную ласку, внимание, заботу, любовь, отзывалось сильной болью в реальности, которую

болезнь способна была лишь заглушить, помочь забыться.