Читать «Над пропастью (Роман)» онлайн - страница 124

— Не возгордись, сын мой, — тихо говорил хазрат. — Бывало ли такое, чтобы ученик слышал признания учителя в собственной слабости? Молчи… Слушай. Нет, это не усталость, это не старость. Это еще не старость! С годами мы обретаем мудрость, опыт — и все это можно вложить в те слова, с которыми обращаемся к слушающим нас. Теперь, как никогда, нужна сила слова! Великая сила убеждения!.. Слушай. Слушай и запоминай те слова, которые я скажу теперь… Ты выскажешь их, стоя высоко, на площади, заполненной народом! Будешь говорить ты — лучший из лучших учеников ишана Судура, будешь говорить его словами. Будешь говорить ты — юноша, побывавший в стане красных! Ты расскажешь нашим людям, как спал в вонючей казарме, ел кашу из общего котла, — они варят то, что мы сыплем в торбу своим лошадям, правда? — расскажешь. Как там учат убивать простых людей, которые выросли здесь, живут на этой земле!.. Ты расскажешь…

Курбан плохо помнил, как закончился их разговор. Будто свинцовая тяжесть навалилась на него. Заметил, что наконец-то один.

Подумал: хорошо, что наконец-то один.

Тогда он еще не знал, что Саида выследили, когда он возвращался в Кукташ. Пожалел коня, прогнал от себя, пытался уйти по скалам — сорвался…

Не знал Курбан и того, что посланный для связи с ним Карим Рахман не выполнил задания. Как ни пытался он показаться туркменом, нашлись люди — узнали Карима-конокрада. Кариму удалось уйти. Угнал с собой хороших коней, сивку самого хазрата — о чем теперь говорили даже больше, чем о том, что с Каримом ушло к красным до полусотни нукеров.

38

На следующий день, после завтрака, караван матушки Тиник покинул свою стоянку на берегу Кафирнигана. Тушум, приземистый, похожий на суслика, повел караван на юго-запад, на Кафирун.

Буйно зеленела вокруг молодая трава. Далекие холмы, казалось, покрыты зеленью гуще, чем ближние. Возле своих пор с холмиками влажной земли застыли суслики.

Степь… Суслики… И этот — как суслик…

Курбан смотрел вдаль. Там, за этими холмами, была его родина. Байсун!

У Байсуна открыта только южная сторона — Красные степи. Другие три стороны закрыты горами; на севере — Байсунтаг, у которого много горных цепей и у каждой свое название.

На западе — Куйтантаг. Славен он своими многочисленными ущельями.

Прекрасный край, овеянный легендами!

Край богатых и бедных, униженных и гордых!..

Курбан ощущал близость родной земли и был уверен, что ступит на нее.

На рассвете, после молитвы, он стал очевидцем сцены, потрясшей его до глубины души.

Нукеры, выстроившись рядами, держа лошадей за поводья, слушали проповедь ишана Судура, тот поднялся на осыпавшееся глиняное возвышение рядом с дувалом загона.

— Дорогие дети мои! Мусульмане! Дети своих отважных отцов, великих предков! Поклянитесь! — произнося своим бархатным голосом эти слова, ишан Судур поднял над головой Коран. — До последней капли крови я буду достоин своей веры! Верен родной земле и не позволю ее осквернить неверным!..

За ишаном Судуром сотни глоток тягуче повторяли его слова. В глазах людей вспыхивал, точно на углях, когда их расшвыривают кочергой, фанатичный огонь бессмысленного мужества, жестокости, насилия, слепая ненависть темных людей к таким же, как и они сами, дехканам, у кого есть своя маленькая кишлачная родина, свой дом и в нем жена, дети, престарелые родители, есть двор и поле… И есть надежда на то, что наконец все будет по-другому, будет мир…