Читать «Нагрудный знак «OST» (сборник)» онлайн - страница 25

– Иди в камеру, – сказал мне переводчик.

И вот тут-то я и почувствовал по-настоящему, как в канцелярии пахнет обыкновенной комнатой, столами, бумагами, комнатным воздухом. Как на стульях за столами сидят эти три немца. Переводчик поднялся, чтобы отвести меня, и я еще подумал, что он меня ударит, но он прошел к двери. Теперь я знал, что произошло с Валькой – он весь был так сосредоточен на страхе, на ожидании, что все остальное у него расслабилось. И со мной бы это могло произойти, и я бы ничего не почувствовал.

Я спускался за переводчиком на дно тюремного колодца и думал, что о кинжале меня еще не спросили.

Ночью я, как всегда, проснулся от холода, от тесноты, оттого, что затекла рука. Ноги кто-то придавил, но теснота уже не согревала. Надо было встать к параше, но и это было невозможно – назад я бы не втиснулся. Спасение было в том, чтобы поскорее задремать, но сон рассеивался. Его вытесняло привычное отчаяние, особенно острое в момент пробуждения. Дашь ему себя захватить, больше не заснешь. Я еще сопротивлялся, но в камере разговаривали, кто-то даже засмеялся, и я прислушался.

– Я ему говорю: «Тише ты! Я сам боюсь!»

Говорил раздражительный. Он рассказывал, как бежал из лагеря, ночевал в мусорном ящике на вокзальной площади, а его случайно обнаружил во время обхода железнодорожный жандарм. Жандарма раздражительный схватил за горло, тот закричал, а раздражительный ему сказал: «Да тише ты, я сам боюсь!»

– Ты все-таки поосторожнее, – сказал тот из военнопленных, который шофером работал. – Все свои, но не дай бог…

Они завздыхали, а я подумал: разговорились все-таки. Сошлись. То всё держались отчужденно, а теперь легли рядом.

Раздражительный сказал с силой:

– Думаешь, им интересно, кто я, кто ты? Видел, какой переводчик? Я по-немецки лучше говорю, чем он по-русски. И везде такие переводчики – я их уже повидал. Если из немцев, по-русски десять слов знает. Если русский какой-нибудь придурок, по-немецки лыка не вяжет. Если бы им нужен был ты или я, разве у них такие переводчики были? Ты знаешь, что с нами сделают?

– А ты?

– Знаю! Пацанам как повезет. А нас в концентрационный лагерь. А там больше трех месяцев редко кто выдерживает.

И он стал рассказывать, как встречают новичков в концентрационном лагере.

– Понял? – сказал он. – В тюрьме и не бьют особенно, и не допрашивают. Бить будут в концентрационном. Там этим специально занимаются. Здесь тебя без еды выдерживают. Чтоб не то что бежать – ходить не мог. А в концлагере все только бегом. Думаешь, тут от тебя признания ждут? Если бы ты и захотел признаться, вам бы третий переводчик понадобился. Они не признания твоего ждут, а разнарядки, куда тебя послать. У них система! Я, ты, он, они – всем одно и то же… С признанием или без… Не об этом надо думать. Бояться уже поздно. Тут надо зубами…

Они перешли на шепот, а я думал, что наблюдения раздражительного, совпадают с моими. В лагере, из которого я бежал, переводчиком был Гришка-старшина.