Читать «Награда и муки (Публицистика)» онлайн - страница 67

Степан благоговеет перед другом - этот даст жизни! Ему что? Ему и Камчатка нипочем! А сам он остается в тихом доме, у обворожительно ласковой вдовы, заниматься сельским трудом - где уж ему до Егора?!

В дальнейшем автор переименовал рассказ. Видно, коробило кого-то из редакторов прежнее название. Советские воины, освободители, симпатичные мужики, "положительные" во всех отношениях герои - и вдруг - "деляги". Стал он называться, может, и более точно, но как-то вяло - "Пути-перепутья", и ох, какие пути-перепутья видятся у этих "героев", которых бесчисленное множество встречалось на послевоенных дорогах, и как ясен, прост "жизненный предел" мастерового человека - Степана.

У нас литературу часто уподобляют райсобесу иль церкви, которым надлежит оказывать всём и всяческую помощь, ну если не литературную, то хотя бы духовную, хотя бы замолить чьи-то грехи, утешить что ли заблудшую душу.

Именно в такой вот помощи нуждался и я тогда, ибо прочел рассказ в госпитале или перед демобилизацией из нестроевой части, теперь уж не помню, тоже пребывая в пугливой растерянности - куда идти? К кому? Как жить? Чем? Где?

Но Егор со Степаном уже попробовали жить той жизнью, что ожидала вскорости меня и миллионы таких как я "деляг", - уже шли вперед и трудно, с сомнениями, порой, как саперы, - на ощупь прокладывали путь к будущей жизни.

Это было и навсегда осталось в Нагибине: точно угадывать нужду человеческую, вовремя подставлять свое плечо - для опоры - ближнему своему или, как велеречиво и заношенно это называется в нашей критике, "откликаться на злобу дня". Откликались-то у нас многие и в литературе, и на сцене, и в кино, и в живописи, да ответное эхо часто не доносилось, ибо сама по себе "злоба дня", животрепещущая тема, может быть, лишь скомпрометирована, коли к ней идут с холодным сердцем и ремесленными устремлениями.