Читать «Навья дорога» онлайн - страница 2

Сашка представляет себе, какие это волосы длинные должны быть, и делается ему смешно, хотя история вроде к смеху и не располагает.

— А почему повесилась? От несчастной любви?

— Можно и так сказать, — усмехается Егор в воротник. — Глашка барину полюбилась, а он ей нет. Ну, кто безродную-то девку будет спрашивать? Снасильничал он ее, знамо дело. А она возьми и повесься над дорогой, — он помолчал. — Вроде и померла, но осталась, как живая и такая же красавица. Сидит себе, волосы пальцами разбирает… А потом, как барин ехал мимо, Глашка ему с дуба закричала: «Помнишь меня али позабыл уже?» Тот возьми и ответь: «А ты кто такая будешь?» Ну, покойница и рассердилась. Прыг на него с дуба! Слуги перепугались, разбежались, а когда вернулись — так барин уже бездыханный лежал, а язык на бок вывален, как у повешенного.

— Жуть какая, — Сашка не врет, ему правда жутко, и смеяться больше не хочется. Даже спать — и то не тянет. Теперь только и делать, что глазами по сторонам зыркать — не покажется ли где силуэт девичий? — Слушай, дядь Егор… А где этот холм с дубом?

— Где? А-а, напужался! — лица не видать, но по всему ясно — довольно ухмыляется. — Не боись, Глашкина Поляна с другой стороны деревни, по старой дороге. Там сейчас не проедешь, замело.

А все равно страшно.

Ночь-то кругом колдовская, дикая. Небо — как омут выстывший, звезды — выщерблины на льду, луна — полынья, из которой свет водою льется, льется, льется… На километры кругом снег нетронутый, ровный, белый в синеву — и горящий, как электросварка, нет, ярче, так, что глаза слезятся, слипаются, а в ушах звон, и…

Сашка жмурится и мотает головой. Наваждение рассеивается, уходит, как вода в сухой песок. Померещилось. И случается же!

А потом, когда дорога острым скальпелем врезается в лес, становится не до шуток. Дядька Егор слегка осаживает коней, сани сбавляют ход, бубенцы звенят реже и глуше, но по-прежнему мерно. Сашка, забыв про все, чему учили в университете, прикрывает глаза — так, подремать на минуточку, заснешь тут — с дядькиной болтовней… и едва не вываливается из саней, когда они резко тормозят.

— Тьфу ты, черти, — беззлобно ругается Егор. — Сашка, вылазь, подсобишь — ветка на дорогу упала, надо в сторону оттащить. Видать, от снега сломалась.

Ветка оказывается тяжелой, неудобной — не поймешь, где за нее браться. Зато с этими ковыряниями становится уже не просто тепло — жарко. Дядя еще возится, раскидывая мелкие палки по сторонам, чтоб не мешались, а Сашка отходит в сторону, перекурить.

И замирает.

На обочине, в стороне от порядочно укатанной дороги, там, где снега должно быть по пояс, а то и выше, стоит девушка. Красивая… только как она на таком морозе — и в одной рубахе?

— Ты кто? — выдыхает Сашка прежде, чем в себя приходит. Девушка ступает вперед и вдруг произносит жалобно:

— Барин, а барин… Подари гребешок!

Пальцы на морозе леденеют мгновенно — Сашка и успевает только разок чиркнуть колесиком зажигалки, как она падает в снег. Но за короткую секунду, пока трепещет язычок пламени, успевают глаза различить белое лицо и спутанную волосяную кудель — длинные волосы, концы по снегу тянутся, как лисий хвост. Рыжие такие же…