Читать «На этнической войне» онлайн - страница 8

В 23 часа группа демонстрантов с красным знаменем направилась на Грозненский вокзал и задержала отправление поезда «Ростов-Баку». Люди ходили по вагонам и просили пассажиров рассказать жителям других городов, что «в Грозном чеченцы убивают русских, а местные власти не принимают никаких мер». На внешней стороне вагонов появились надписи: «Братцы! Чеченцы и ингуши убивают русских. Местная власть поддерживает их. Солдаты стреляют по русским!»

Около полуночи на станции появились войска, но участники митинга забросали их камнями. В ход пошли приклады. Вскоре толпу всё же удалось рассеять, а поезд отправить по назначению. Одновременно войсковым подразделениям удалось навести порядок на площади у здания обкома.

На следующий день органами милиции и госбезопасности начались интенсивные розыски активных участников беспорядков. Каждый день происходили всё новые и новые аресты, число которых перевалило за сотню. В течение ближайших двух месяцев местный суд едва успевал оглашать приговоры: от года условно до 10 лет лишения свободы. Среди статей обвинения у 91 осуждённого фигурировала статья 59-2 (массовые беспорядки). Так расправлялась власть с теми, кто посмел усомниться в правильности её курса.

Но жестокие репрессии активистов массовых выступлений в Грозном не оказали ожидаемого устрашающего воздействия. Так, спустя несколько дней после беспорядков на организованном парткомом одного из предприятий митинге, где предполагалось заклеймить позором «антисоветские и шовинистические» действия 26 и 27 августа, один из выступающих рабочих заявил: «Рабочий класс города правильно поднялся, контрреволюционеры были не на площади, контрреволюционеры сидели в обкоме КПСС»

(…) С самого начала выступления трудящихся масс трактовались как действия «хулиганствующих и уголовных элементов под шовинистическими и антисоветскими лозунгами». Даже в ходе последующего разбирательства ни один из следователей не поинтересовался у арестованных, что именно толкнуло народ на демонстрацию. Власть волновало только одно: кто писал, кто ударил, кто призывал…»

Так называемые националы в Советском Союзе зачастую имели привилегированное положение в сравнении с русскими. Ташкентец Андрей Чиланзарский отмечает в цикле своих очерков «Цвети, родной Узбекистан!»:

«Представители нерусских национальностей были в СССР на особом положении. Нас так и делили: на русских и националов. (Как будто русские — это не национальность!) «Девочкам-националкам» разрешалось носить в школу украшения. «Мужчинам-националам» разрешалось ношение ножей — как части национального костюма. И всем «националам» разрешалась набрать символическое количество баллов для поступления в институт.

Даже на вступление в партию, что давало больше возможностей делать карьеру, было такое ограничение: принимать в первую очередь рабочих и националов.