Читать «На трибуне реакционера» онлайн - страница 29

Слово о смерти святителя Илии Минятия в первую неделю Поста

Не хочу думать о смерти, не хочу, не хочу, не хочу! «Смерть».- само это слово вызывает чувство холода, чего-то чуждого, чего-то тоскливо-пасмурного и молчаливо-враждебного. Не хочу, а надо, приходится. Особенно когда представляешь себя на войне или в другой чрезвычайной обстановке, или на приеме у врача-рентгенолога, либо когда понимаешь, что начинаешь стареть. Выходит, самое главное в жизни то, что тыне умер. Но что может дать нам мысль, что мы «когда-нибудь все там будем»? Думаю, это сильный стимул осмыслить нашу каждодневную жизнь и отношения с людьми, которые тебя окружают. Это стимул спросить себя: «Как я живу сейчас?»

Конечно, если говорить об инстинкте самосохранения, то и животное испытывает страх надвигающейся смерти. Но я о другом: об интеллектуальном отношении к прискорбному факту, что удел всех людей на земле — смерть. Любому человеку известно о его смертности — это и отличает человека от животного. И эта способность является для человека как наказанием, так и уникальным шансом ощущать движение времени, на которое неспособно ни одно другое земное существо.

Кто-то из великих сказал: жить для человека — значит чувствовать и мыслить, страдать и испытывать блаженство. Поэтому человек размышляет о смерти не только как homosapiens, но и как продукт своей культуры. Если мы здоровы и молоды, то мысли о смерти абстрактны и неважны для нас, ибо мы по наивности ощущаем себя почти бессмертными. В этом случае мы действительно не задумываемся о том, сколько ресурсов — физических и душевных сил — у нас в запасе.

Становление человеческого сознания начиналось с этого основного вопроса сути бытия. Человек стал задумываться о смерти с того самого момента, когда стал осознавать себя как личность. Можно сказать, что мысль о смерти породила желание обрести Бога. Он избавляет нас от мучительной необходимости объяснить «исчезновение», уход из жизни. С этой точки зрения взаимоотношения разных религий со смертью во многом обуславливают взаимоотношения человека с жизнью.

Индус, верящий в реинкарнацию, убежден: если он будет правильно жить сейчас, то в следующей жизни он точно будет жить как миллионер Радж Капур, поэтому у индуиста нет напряженного страха перед уходом из жизни. Когда индийцы сжигают на берегу Ганга своего умершего родственника, семья не скрывает своего горя, но, зная, что это расставание временное, эти люди поют и хлопают себя по бедрам, словно это праздник.

Готовность умереть за веру определяет во многом отношение к смерти среди мусульман. По глубокому убеждению мексиканцев, смерть — это неотъемлемая часть жизни, и, как говорят в Мексике, «ничего не нужно воспринимать всерьез, даже смерть». Каждый год в ноябре в Мексике отмечают свой необычный праздник — День Смерти.

Смерть пассивно принимают даосисты и буддистские монахи, китайцы и японцы. В «Кодексе самурая» есть такие строки: «Памятуя о смерти каждую минуту, каждый час и каждый день, вы избегнете мириада искушений, охраните себя от неисчислимого множества бедствий, сохраните крепость и здоровье, проживете долгую и счастливую жизнь. Если вы будете помнить о смерти всю жизнь, отпущенную вам, ваш характер улучшится, а добродетели преумножатся». Ритуал смерти самурая — это не прощание. Это торжественный вызов.