Читать «На Тихом Дону» онлайн - страница 66

— А приятный голос! — заметил мастеровой с тросточкой…

— Кабы к нему еще два-три таких, — прибавил с деловым видом стоявший позади его рабочий.

— Егор! прогони этого хромого! чего он тут стоит, свет заслоняет! — сказал сидевший босяк.

— Ну, брат, велят прогнать, должен исполнить, — с чрезвычайной готовностью заговорил один из босых людей, именуемый Егором, и взял хромого мастерового за талию.

— Ну, ты, брат, говорить-говори, а рукам воли не давай, — сердито и решительно заговорил мастеровой, отстраняя от себя босого человека.

И босой человек должен был отступить, несколько сконфуженный этим решительным тоном. Чтобы вывести себя из некоторой неловкости, он с видом элегантного кавалера подвинулся к одной из девиц, стоявших у самого окна, и лихо воскликнул:

— Здорово, кума!..

— Здорово, кум! — отвечала девица, тоном, однако, не совсем дружелюбным и приветливым.

— Параска! пойдем, пройдемся, — зовут девицы хорошенькую хохлушку, которая продолжает сидеть у окна, с сосредоточенным вниманием слушая певца.

— Ну-у! — говорит Параска, — у меня отец тут, надо иттить…

— Да он — ничего, ругаться не будет.

— Нет ругается! он меня раз бил: зачем по кабакам шляюсь!

Но все-таки, после недолгого колебания, Параска встает и уходит вместе с своими подругами. Хромой мастеровой с тросточкой оставляет наше общество и ковыляет вслед за ними.

И певец наш оборвал свою песню. Слушатели его перешли к соседнему кабачку, из которого доносились забористо-веселые звуки гармоники, сопровождаемые топотом, лихим гиканьем и каким-то дробным мелким звоном в такт музыке. Возвращаясь в свой номер, я видел в окно, как среди большой, грязной комнаты с низким потолком, наполненной пьяным, кричащим людом, танцевал под эти звуки молодой, красивый парень атлетического сложения. Вместо рубахи и порток на нем висели одни клочья, которые довольно живописно драпировались во время его дикой, бешеной пляски и обнаруживали его удивительную мускулатуру; в поднятой кверху руке его вертелась темная бутылка с воткнутой в ее горло металлической ложкой, которая пронзительно звенела и дребезжала в такт музыке.

XIII

Несколько заключительных слов о Доне и о казачестве

Я интересовался, главным образом, Доном «Казацким», и поэтому обрываю свои путевые очерки на Новочеркасске. Дальше идут города Ростов, Азов и Таганрог, принадлежащие теперь тоже к Донской области. Это — города с большим будущим, но казацкого в них, кажется, только и есть, что полиция. Поэтому я и прохожу их молчанием.

Прощаясь с тихим Доном, я не могу не пожелать, чтобы моей родине было удалено больше внимания, чем она пользовалась до сих пор, как в литературе, так и в правящих сферах. Литература о Донском крае и о казачестве чрезвычайно бедна. Если не считать местных периодических изданий — официальных и неофициальных, то по пальцам можно пересчитать все, что есть в общей русской печати о Доне. Теперь интересующемуся читателю, будь он, положим, студент (вспоминаю свой прошлый опыт) или какой-либо из местных жителей, нет возможности даже ознакомиться с историей родного края. Есть только два сочинения, из которых можно было бы почерпнуть исторические сведения о донском казачестве: «Историческое описание Земли Войска Донского», — составленное еще в тридцатых годах Сухоруковым, и «Трехсотлетие Войска Донского», написанное г. Савельевым (1870 г.). «Историческое описание Земли Войска Донского», изданное в 70-х годах донским статистическим комитетом, вышло из продажи, и теперь, можно сказать, ни за какие деньги нельзя найти этого прекрасного труда по донской истории, доведенного до 1708 года (собственно этим годом и оканчивается самостоятельная история донского казачества; дальнейшая история идет уже в неразрывной связи с общей русской историей); нет в продаже также и ценного, хотя и краткого труда г. А. Савельева. «Сборник песен донских казаков», составленный этим же автором, тоже вышел из продажи; несколько лет тому назад был издан сборник песен г. Пивоваровым, но издание его остановилось на первом выпуске (обещано же было четыре выпуска). Между тем местная народная поэзия заслуживала бы того, чтобы на нее обратили внимание. Она вымирает, и в скором времени уже не будет возможности записать многих казацких песен: переводятся и певцы — старики, теряется и вкус к истинной поэзии, своеобразной поэзии старинной казацкой песни; она заменяется или полковой «форменной» поэзией или так называемой у казаков поэзией «дамской» («Гуляй, гуляй, моя Лизерка, и не влюбляйся ни в кого»), или фабричной бессмыслицей. В сборник Пивоварова уже попали такие, например, поэтические перлы: