Читать «На суше и на море. Выпуск 23 (1983 г.)» онлайн - страница 13
"На суше и на море"
– Везут! Везут!
Из дворов, из мазанок по сторонам улицы выглядывают старики, старухи.
– Везут!
Гордеев, он же одновременно Федька Бич, в толпе вместе с ребятишками-сверстниками, с казаками, и желание у него одно: взглянуть на человека в телеге. В толпе слышится:
– Степан, батюшка наш!
– Тимофеевич!…
– Ну, ну! - конвойные грозятся плетками.
– Степан Тимофеевич! - напирает толпа. А у Гордеева - подростка Федьки - одно желание: хоть разок взглянуть на человека в телеге.
– Кормилец наш!…
– Сторонись! Сторонись! - верховые оттирают толпу.
– Вороги! - несется им в лица. - Погодите ужо!…
Казаки взмахивают саблями, люди шарахаются в сторону. И тут Федька на мгновение видит человека, распластанного в повозке: руки привязаны к брусьям по сторонам, ноги к нижним доскам. Но его лицо! Изуродованное, синее от побоев, рот - кровавая рана! И только глаза - зоркие орлиные очи - оглядывают толпу, конвой. Они ободряют людей, зовут. На миг встречаются с Федькиными глазами. И - чудо: конвой, разгоняя людей, отступил от телеги. Федька бросается к ней, вцепляется в деревянный брус.
– Степан Тимофеевич!
Глаза атамана темнеют, приближаются к глазам Федьки, голова приподнимается с окровавленных досок. Губы шевельнулись:
– Живи!…
Удар плетью ожег спину Федьки, распорол рубаху. Другой конвойный за шиворот оттаскивает Федьку от телеги, швыряет в толпу.
Гордеев просыпается весь в поту.
Федька Бич! Это же Федор Бичев, пращур Карпа Ивановича! На Дону есть и хутор Бичев. Может, Федор - основатель хутора?… Так и идет линия: Федор Бичев, Карп Иванович. Бабка Гордеева - урожденная Бичева, мать из той же семьи. И только он, Максим, Гордеев по отцу.
Все это странно - сны, родословная. Гордеев вспоминает недавний разговор с Константином Юреньевым.
Двадцать первый опыт проводил он. Пользовался вытяжным шкафом. Все это отражено в лабораторном журнале. Но как попал в шкаф нитроцезин? В журнале о препарате ни слова.
Когда Гордеев спросил об этом Константина, тот казался смущенным.
– Вы мне не доверяете? - спросил он, едва шеф заговорил о вытяжном шкафе.
Вопрос был нелеп. Секунду Гордеев смотрел на лаборанта. Лицо Юреньева покрывалось красными пятнами:
– Максим Максимович!…
– Ну что вы, голубчик, - начал успокаивать его Гордеев. - О недоверии нет и речи!
В конце рабочего дня Юреньев подошел к нему.
– Я что-нибудь сделал не так, Максим Максимович?
– Надо проветривать вытяжной шкаф, - спокойно сказал Гордеев.
Кажется, Юреньев ожидал чего-то другого. Он заговорил извиняющимся тоном.
– Простите меня, Максим Максимович. Я вас понял.
Но вот эти сны. А может, не сны? Может, реакция организма на какие-то стрессы, которых у каждого немало? Гордеев входит в свой подъезд.
Жена, Екатерина Игнатьевна, и двенадцатилетний сын Геннадий увлеклись телевизионной передачей.
– Катя, - говорит Максим Максимович, - я отдохну в кабинете.
Жена, не отрываясь от экрана, отвечает:
– Чай будет через полчаса.
В кабинете Гордеев вынимает из портфеля лабораторный журнал, кладет на стол.
Но сам он к столу не садится, ходит по комнате из угла в угол. Что-то его беспокоит.