Читать «На солнечной стороне (Сборник рассказов советских и болгарских писателей)» онлайн - страница 2
Виктор Петрович Астафьев
Прошедшая через самые жестокие битвы во имя торжества гуманизма, советская литература обессмертила имена их героев, и по праву может называться литературой мира, литературой надежды.
Вадим Кожевников
Гудок
Печь была больная и старая.
Закованная в ржавые доспехи, она вздымалась в небо железной башней.
Рыжее пыльное облако висело над ней.
Дыхание печи было затрудненным — неровным.
Доменщики, знавшие эту печь когда-то молодой, преданно и отважно боролись с недугом, изнурявшим ее.
Но печь хворала упорно и безнадежно.
У моряков и доменщиков есть много общего в суровом мужестве их профессии. Недаром площадка домны напоминает палубу броненосца.
И каждый выпуск чугуна — это аврал, где каждый сосредоточен, где каждый знает свое место и в любую секунду готов помочь товарищу в беде.
Для красоты мысли посторонний человек может представить себе домну как неприступную башню, осажденную людьми, таранящими ее пневматическими бурами и атакующими в проложенные бреши залпами огненного воздуха.
Но это будет неверно.
Частые тревожные сигналы доносились от домны к силовой станции.
Горновой Полещук, забравшись на колошник домны, сидя на корточках, прикрыв рот смятой кепкой, терпеливо следил за вращением нижнего конуса.
Шихта, ссыпаясь с огромной воронки, должна равномерно заполнять шахту.
От пыльного газа из глаз текли слезы, тошнотная слабость кружила голову.
Полещук махал головой, стряхивал слезы и снова глядел — подсчитывал медленные обороты конуса.
Засыпной аппарат работал правильно.
Но первую плавку в эту смену добыли с трудом.
У печи угрожающе поднималась температура.
Сбавили дутье. Пробили летку. Но чугун не шел.
Огненный нарыв находился где-то выше свода горна.
Кипящий чугун, проедая кладку, мог бедственно прорвать ее.
Пронзительным пламенем кислорода прожгли ходы в запекшейся массе, чтобы выпустить кипящий чугун.
Потом началось падение температуры домны.
Ее бессильное замирание.
Пустили горячее дутье. Сжатый жгучий воздух с песчаным дерущим скрежетом врывался в домну.
Частые, огромной мощности, тугие удары газомоторов. Это они нагнетали в каупера воздух. Леточное отверстие, пробитое, развороченное, зияет.
Но чугуна нет.
С шипеньем и фырканьем вылетает из летки горячий мусор, но не чугун.
Расплавленная шихта спекается, твердеет. Закупоривает цельной, тяжелой глыбой шахту домны.
Пробили кладку. Изменили температурный фокус. И почти по капле снова начал оттаивать чугун. Сочится.
Печь работала на малом ходу, с неполной нагрузкой.
Густой шлак залепил стволы фурменных рукавов. Полещук с красным и злым лицом кричал на рабочих. Расставив ноги, натянув до рта кепку, отворачивая лицо от парящих холодильников, он закручивал болты новой фурмы.