Не царствие приидет, но юдоль,А милости иной мы и не ждали,Во честь любви одной точащу сольВсю изольем, по нам уж отрыдали.Тебя здесь примечал безбожный тать,В меня влюблялись мертвые царевны.Нас будут благострастно почитать,Елику стоны смертные напевны.Литургии святые отзвучат,Сомкнутся озолоченные губы,И Господе удивится: молчатЗемные и архангельские трубы.Классический октябрь не перейти,Сколь немы окарины и цевницы,Пусть хмель прекрасит червные путиКо остиям гранатовой царицы.Иные где – избыт земной удел,Теперь туда преложные дороги,Но будет о печальном, разгляделНас ангел милый, боги наши, боги,Любил так речь, с поправкою – мои(О Богах), бедный гений романтизма,Писания чудесные своиС канонами сверяя артистизма,Пленительный, им дарованный мирБлистает и магическою сеньюПрельщает книгочеев, а кумир,Узнав пути к душевному спасенью,Быть может, с ангелками от небесШафрановых клонится и нисанаЗемного негу пьет, какой там бесМешать ему посмеет, выше санаЧестного сочинителя трудов,Берущих за примеры архивистокСиреневые томы и плодовРаздумий духовидческих (вот истокПравдивой беспристрастности) златойИ щедрый урожай, почетней чинаТакого нет, мы вторим, и в святойПарафии небесной, а причинаВсеместного наличия дурныхПо вкусу и искусству исполненьяХудожественных опусов иныхОценок ждет, пустые сочиненьяВосходят сорняками, Генрих мой,Всегда лишь на невежественной ниве,Их легче сбрызнуть ядом, черемойБесовской потравить, одно к оливеЭллинской будут взоры тех витий,Злокнижников, латентных фарисеевСтремится, даже пение литийИх вряд ли остановит, элисеевПовсюду сим являются поляИ проще в небоцарствие верблюдаОбманом завести, чем короляБезумного и голого от блуда,Точней, от словоблудия в нарядРеальности одеть, наш карбонарийЛогический взорвет с усмешкой рядИ выведет на сцену вечных парий,Каких театр истории не зналИ знать не хочет зритель искушенный,Мессий таких ленивый не пиналИкающий Зоил умалишенный,В превратном смысле музы ученикИ будет длить процесс, еще миражиТворя беспечно, фрейдовский сонникЛистая иль чудесные тиражиКудесников словесных, аонидТождественных искусств других любимцев,От коих экстатический флюидВеками излиется, лихоимцевТаких, а все равны как на подбор,Уж лучше минуть, общества гражданствоДосель не просвещенное, уборКогда-нибудь увидит, вольтерьянствоПлебейское в письме их различит,Козлиные пергаменты преявитИ Левия Матвея разлучитС паркером современным, пусть забавитЛжецов себе подобных, пусть еще,Свое макулатурные тарусыНа свет влачит, не дышит горячоВ затылок царский, благостные русыТому примеров мало знали, счетВести их смысла нет, лжецов оставим,Черма с метлой ли гоев совлечетИродствующих туне, не преставимОдно сии несносные труды,Хранят пускай бессмысленность размера,Притворников нежизненных чредыВкруг замкового вьются землемера,А мы вперед пойдемся, ангелок,Смотри, уж эльфа темного с собоюЗовет и нам грезеточный мелокПо истинности дарует, судьбоюЕлико можно в небе управлять,Сейчас хотя заявим интересыК неспешной гастрономии, стрелятьСколь поздно мертвых, юные повесыОпять сойдутся, пиры и музыкПриветствуя; сказать еще, убийстваЕсть две полярных степени, языкНемеет от чурного византийства,Когда раздел возможно провестиИ ясную границу обозначитьЯвления такого, но путиК парафиям свели нас, где иначитьНельзя ужасной истины канву,А сущность допущения простая,Понятная не сердцу, но уму,Помиловать, казнить ли, запятаяОт смерти низкой жизни отделит,Случается, а выбор не случаенВарьанта рокового, исцелитБолящего летальность, миром чаенГамбит каифский с тезою одной,Иль нас убьет высокое, объемноЗдесь поле трактований, за ценойСтоять не любят фурии, скоромноХрустящие на балах сатаныКостями, присно хмельные от кровиИспитой, черепами их виныОпять же не измерить, но церковиЧерем таких анафемно клянут,Пускай оне мелируются, кожиЛягушачьи сжигают, к царям льнутКвакухами жалкими, нощно рожиИх равно выдают, горят онеМелированной чернью богомерзкой,Термитники сиих в кошмарном снеПугают всех фасадой изуверской,Такие лишь исполнить приговорИ могут валькирийский, бестиарийСветится полунощный, гам и орУказывает: царичей иль парийУдел теперь мистический решен,Их жалостью камены убивали,А ныне празднопевец не смешон,Зане его в аду соборовалиИ дали окончательный вердикт,Нисколько не зависящий от мерыСвершенных им деяний, БенедиктИль Павел Иоанн мои примеры,Случись беседа, благо подтвердит,Но это есть высокое убийство,По милости вершимое, следитЗа каждым ангел смерти, кесарийство,Духовничества тога, мировойПриметы гениальности бессильныСпасти приговоренного, живойМертвее он еще, хотя умильныУбийства исполнители в своихДостойных поругания хламидах,Напялятся – и ну, ищи-ка ихО ангелах и нежных аонидах,Когда оскал гримасы бесовскойЛичины благочестия скрывают,Но есть иные области, мирскойТам злости нет, сюда не уповаютДобраться эти ведьмы, потомуСпешат исполнить князя указаньеБыстрей и жадно тянутся к письмуЗаветному, и чинное вязаньеГрассирующих Парок не терпят,А казни исполняют, есть втораяУбийства категория, не спятИзгнанники потерянного раяИ в случае указки – чур его,Торопятся без смысла и значеньяНас низменностью, боле ничегоНе нужно, поразить, средоточеньяПриказчиков и верных их псарейМы зрели на пути своем надмирномИ виждели замученных царей,Тех челядей в горении эфирном,Отдельно турмы бесов и ведем,Позднее ли ославим сих когорту,Нас ждет сейчас божественный Эдем,Исцвесть дадим червеющему сорту.Но головы лядащим не сносить,Взыграют на костях иерихоны,Как станут безнадежно голоситьНемые, сняв о Боге балахоны.
