Читать «На семи холмах» онлайн - страница 2

* * *

      Ты бывал когда-нибудь в Третьем Риме? Пил степной кумыс, молоко овечье? Смог ли ты понять, что чужое имя хорошо звучит на чужом наречье?       Помолился ль ты — и какому богу? Ты закрыл глаза от речного блеска? И какой ты взял инструмент в дорогу, чтоб измерить точно длину отрезка       жизни, ждущей пахаря, землемера? Что ты видел ночью во сне невольном? Понял ты, что только любовь и вера держат мир, как нитку в ушке игольном?       Спят курганы, насыпи свежей глины, бродит сборщик податей в царстве Коры, а на самом дне голубой долины Боровицкий холм, Воробьевы горы:       создает Господь для известных целей в голубых долинах холмы сухие — Елеон, Синай, Капитолий, Целий, Византийский купол Святой Софии…

* * *

      На семи холмах, в голубых лесах царь-трава растет о семи листах, на семи холмах, у семи ветров — и один листок у травы багров,       а другой листок — как трава полынь, но не горек он, а как небо синь.       Третий лист червлен, а четвертый — бел, ведь над ним, наверное, Ангел пел, но под конский топот, разбойный свист народился пятый — зеленый лист.       А шестой листок — золотой росток, а седьмой — шершав, как в избе шесток.       Над травою птица поет тень-тень, нужно брать траву на Иванов день, в голубых лесах, на скрещенье рек — под травой скрывается человек. Та трава растет из его ребра, это только часть из его добра.       И, в его добре пробивая брешь, ты один листок осторожно срежь.       У семи холмов, у ветров семи человека в руки свои возьми, у него, сердечного, сердце вынь,       оторви листок — тот, который синь, и носи его на своей груди, и пиши стихи, и детей плоди…

* * *

      От речей зазорных, от звезд тлетворных, от отрогов горных, от их каменьев, от лугов прохладных, от пастбищ сорных в золотой цепи не хватает звеньев.       Выйдешь к людям разным со словом праздным — от ключей горючих, от ив плакучих, и, пронзенный светом крестообразным, будешь жить как муха в сетях паучьих.       От ненужных страхов, ветров и прахов, испарений вод на морских просторах сколько нужно сделать косе размахов, сколько трав сгрести в разноцветный ворох?       Собирает странник медовый донник, а отшельник с хлебным зерном в ладони по дороге в храм составляет дольник, где слова стоят как вода в поддоне.       А цветок относится к крестоцветным — поцелуй, объятье, звезда, сурепка, утешенье бледным, подарок бедным: воду часто пьет, а скучает редко…

* * *

      Вершины деревьев пустынны и голы, рябиновый куст — как отшельник в затворе, который увидел высокие горы, среди их подножий — великое море.       Я буду волною — и голос услышу, что каменным гулом идет по ущелью: о, Кто Он, устроивший небо, как крышу, а землю соделавший нам колыбелью?       Что создано Словом — то сделалось светом, что было молчаньем — молчит без усилья… Он, жизнь подаривший различным предметам, и рыбам — их перья, и птицам — их крылья,       и льву — его силу, и зяблику — слабость, и иволге голос, и хобот тапиру, земному созданью — плавучесть, крылатость и дивную святость небесному миру,       где Он укрывается — в брачном чертоге за видимой гранью закатного неба, а может, стоит у тебя на пороге и просит, как нищий, водицы и хлеба?       Как Господа славит содружество птичье — кукушка на иве, кулик на болоте, а Он улыбнется, скрывая величье и свет Божества под покровами плоти.       И грянут, как молния, ангелов хоры: «Великому счастью предшествует горе!»… Внутри океана — высокие горы, среди их подножий — великое море.