Читать «На пути к Полтаве» онлайн - страница 20

Едва ли стрельцы считали, что время второго Романова было для них самым лучшим. Недовольных и недовольства всегда хватало. Однако на деле это было именно так. Царю Федору не пришлось испытать шок от народных волнений, поэтому он был ровен со стрельцами, то есть обращал на них внимания столько, сколько следовало обращать — или не обращать. Впрочем, главная причина падения стрелецкого статуса заключалась не только в отсутствии трепета у Федора Алексеевича перед московским гарнизоном. С формированием солдатских и рейтарских полков роль стрельцов как военной силы сходила на нет. Ни по своей выучке, ни по психологии они не могли поспорить с созданными по новому образцу формированиями, такими, как Выборные московские полки. Стрельцами перестали дорожить. Уже без прежней осмотрительности их гнали на войну, не особенно заботясь о вознаграждении и тяжести выпавших на их долю служебных передряг.

Чигиринские походы опустошили стрелецкие слободы. Стрелецкие вдовы голосили по своим порубленным янычарами мужьям. Под такой аккомпанемент сердца оставшихся в живых налились злобой. Как водится, гнев персонифицировался — стрельцы принялись искать главных виновников своих несчастий. Первым угодил в этот список князь Г. Г. Ромодановский. Он был большим воеводой во время Чигиринских походов и «не берег на боях стрельцов». Следом назывались чины поменьше — бывшие стрелецкие головы, по новым временам возведенные в чин полковников, которые немилосердно притесняли своих подчиненных — присваивали часть кормов и жалованья стрельцов, заставляли их работать на себя.

С конца 1681 года насилия полковников переполнили чашу терпения стрельцов. Из полков посыпались челобитные, заставившие даже нерасторопное правительство Федора Алексеевича обратить внимание на злоупотребления полковников. Замять дело «доброхотам» последних не удалось. Некоторые полковники были признаны виновными и должны были держать ответ — имуществом и ободранной кнутом спиной.

В те времена физическое наказание страшило не столь сильно, как материальное. Собственную спину полковникам было, конечно, жалко, но еще больше было жалко нажитых правдами и неправдами денег, часть которых следовало нести в Стрелецкий приказ. Под давлением ответчиков исполнение приговоров откладывалось. Стрельцы заволновались, справедливо усмотрев в этом стремление переменить все дело. Этим обстоятельством и воспользовалась Софья, сразу смекнувшая, какой шанс ей дает судьба. Нужно было лишь разжечь стрелецкий гнев и направить его в нужную сторону.

Сами Нарышкины, потерявшие голову от счастья, подлинные масштабы грозивших им неприятностей оценить не могли. Да что они! Не обеспокоились даже изощренные в интригах верхи. Ворчание стрелецких слобод мало кем воспринималось всерьез. Возможно, если бы глава Стрелецкого приказа, боярин князь Юрий Алексеевич Долгорукий не прихварывал, агитация Милославских была бы не столь удачной: углядели бы угрозу, пресекли агитацию, утихомирили бы стрельцов. Но старый боярин делами в эти дни не занимался — недомогал. Ведавший же вместе с отцом Стрелецким приказом Михаил Долгорукий был слишком заносчив, чтобы обращать внимание на настроения стрельцов. Так заговор и вызревал — в сплетении текущих обстоятельств и случайностей, помноженных на злую и целенаправленную волю Софьи и ее сторонников.