Читать «На пределе!» онлайн - страница 83
Геннадий Николаевич Хлебников
— Все проверяют, все проверяют, господи, покоя нет людям. Вот вам калькуляция, читайте…
— А ключи от кладовки?
— А зачем?
— Как зачем, остатки снять.
— Не взяла я ключей. Сходить что ли? — обратилась Раечка к Скулкиной.
— Сбегай, Раечка. Надо чтобы все было благородно, чтобы без подозрений каких. Иди-ка, — напутствовала Скулкина, со значением глядя на бухгалтершу.
Началось перевешивание продуктов. Скулкина все время путала счет, вмешивалась, сбивала нас с толку. С большим трудом взвесили все, сверили с раскладкой и нашли отклонения. Как всегда и на этот раз были занижены в котлах суповых нужные компоненты. Не доставало крупы, жиров. В одной из хозяйственных сумок, найденных на кухне, Холявин обнаружил в кульках газетных рис, перловку, порядочный шмат сала. Все повара и сама Скулкина, конечно же, решительно отказались признать себя владельцами сумки.
— Это надо же! — возмущалась Скулкина. — Наверняка кто-то из вчерашних дежурных хотел унести, да не смог.
— Дежурный не мог унести, — резко отверг я догадку Скулкиной. — Мы посылаем дежурить самых честных людей.
Наконец, после долгого отсутствия, пришла Раечка и нехотя подала ключи.
— Можете проверять…
Не успели мы осмотреться в темной кладовке, как на кухне послышался начальственный голос Степаненко. Он, размахивая руками, отчитывал Скулкину:
— Вам кто разрешил допускать ревизию? У них нет прав!
— Я человек маленький, — изображая испуг, оправдывалась Скулкина. — Пришли, предъявили…
— В ОРСе свой ревизор имеется. Мы сами все проверим, когда надо будет. А вас, — обратился он к нашей комиссии, — прошу освободить помещение.
— Но-но, поосторожнее. Мы все же от завкома, от рабочих завода, — разозлился я. И скомандовал Холявину и Вервейко. — Ставьте мешки на весы, перевешивать будем.
— Не будете! — загородил нам дорогу Степаненко.
— Батюшки, что делается! — запричитала Скулкина. — Самовольничать-то никому не позволено, товарищи дорогие.
— Будем! — отпихнул от дверей кладовки Степаненко Холявин.
Тот завизжал разъяренно, подбежал к входной двери, распахнул ее толчком ноги и крикнул:
— Товарищ Волобуев!
Из темного тамбура ступил в кухню милиционер Волобуев, участковый нашего поселка. Он еще недавно возил кирпичи из печи обжига. Крепкий, высокого роста, с каменным, ничего не выражающим лицом и пустыми глазами, он подходил для такой должности по тем временам. Надев мундир, прицепив кобуру, Волобуев страшно заважничал. Он степенно прохаживался по поселку, начальственно посматривая на всех. И голос его стал хрипуче начальственен, и сакраментальную фразу «прошу не нарушать» произносил значительно так, с достоинством человека, обладающего большими правами. Вот и сейчас он приблизился к нам и произнес с оттенком угрозы:
— Прошу не нарушать.
— А чего мы нарушаем? — спросил Холявин, насмешливо смотря на своего вчерашнего работника, а ныне такого важного блюстителя закона.
— Прошу покинуть столовую, — с угрозой жал Волобуев. За его спиной злорадно ухмылялся Степаненко. Мы, как побитые, вышли на улицу, сопровождаемые еле сдерживаемыми смешками кухонной обслуги. Спорить с милиционером было бесполезно, да и небезопасно. Уж мы это хорошо знали.