Читать «На полюсе (Изд. 1939 г.)» онлайн - страница 9

Иван Дмитриевич Папанин

«ПРОФЕССОР ПО ВСЕМ БОЛЕЗНЯМ»

Среди нас был и доктор, он же заведующий аптекой, и медицинская сестра, и профессор по всем болезням. Это был Ширшов.

Петр Петрович учился «на доктора» всего лишь несколько недель. Перед полетом на полюс он ходил в больницу — смотрел, как делают операции.

Петр Петрович был сердитым «профессором». Поэтому болеть мы опасались и почти не болели. «Доктору» пришлось нас лечить всего два-три раза.

Однажды Женя Федоров плохо себя почувствовал. Ширшов стал его выслушивать, как настоящий профессор. Мне даже надоело смотреть.

— Дышите!

Женя усердно задышал.

— Не дышите!

Женя замер.

— Скажите «а-а».

— Покажите язык!

Женя показал.

— Ну-с, так, — сказал «профессор», — одевайтесь. Всё ясно. Надо банки. Немедленно.

А банки нам дали огромные, в стакан величиной.

«Профессор» развел страшный факел, чуть не спалил палатку. Сунул факел в банку и приложил ее к спине Жени. Кожа у бедного Федорова втянулась до самого дна банки. «Профессор» поставил вторую. А на третью у Жени кожи на спине нехватило: она вся втянулась в банки.

Как-то у меня заболела спина.

Я говорю:

— Профессор Ширшов, что-то мне трудно дышать.

Петр Петрович взял докторскую трубку, послушал с важным видом.

— Иван Дмитриевич, у тебя внутри что-то хрипит. Надо натереться скипидаром.

Раз доктор говорит, значит, — надо. Я разделся, лег на оленьи шкуры. Ширшов налил себе на руки скипидару. А руки у «профессора», признаться, были не первой чистоты — в копоти, в масле… Вот он стал растирать меня. Что такое? От скипидара руки у «профессора» стали чистые, зато у меня спина стала полосатая, как у зебры.

Все-таки он меня вылечил.

Когда нас выбирали в Верховный Совет СССР, ребята на родине Ширшова, в городе Днепропетровске, распевали:

Все большие, детвора, Голосуйте за Петра, За Петра Петровича, За Ширша Ширшовича.

Нам рассказали об этом по радио, и мы стали величать Петю по-новому: «профессор Ширшович». «Профессор» и сам любил стихи.

Однажды я видел: около палатки стоит «Ширшович» Перед ним Веселый. Ширшов с жаром декламирует:

Что может сравниться С твоими глазами,      Мой пес! Я вижу, я знаю, Ты тронут      До слез.

И после каждой строчки угощает Веселого колбасой. Веселый восторженно виляет хвостом, радуется, и сразу видно, что стихи Ширшова ему по вкусу…

МЕДВЕДИ

Веселый был настоящий полярник. Он устраивал свои «базы» — закапывал в снег остатки своей еды. Он был умный, толковый пес, только слегка вороватый: частенько забирался на наши склады. Я его один раз поймал: озираясь, он откапывал мясо. Я с ним, признаться, не стал церемониться и отлупил как следует.

— Не смей сюда ходить!

Что же он сделал? Пока били, он терпел. А потом обошел кругом километра на полтора, чтобы следов не заметили, и опять забрался в склад.

Пришлось его привязать к нартам. Но это было тоже плохо. Вот что однажды у нас случилось.

Как-то ночью Кренкель вышел из палатки и вдруг закричал нечеловеческим голосом: