Читать «На костылях любви» онлайн - страница 23

Спартак временами забывал, что он – Савелий, и сбивался на светскую манеру общения. Но потом вспоминал, спохватывался и возвращался в народное, посконное, так сказать, лексическое русло.

– Так что примите, сограждане дорогие, скромное мое подношение вам. Уж не побрезгуйте, товарищи. А касательно Максима, я вам немедля расскажу, почему я с ним знаком и где он сейчас. Тревожиться не надо. Он у меня живет теперь. На даче моей. А вот как он попал туда – сейчас расскажу.

Спартак помолчал, обдумывая более или менее правдоподобную версию исчезновения Максима, и вроде бы нашел самый верный путь – путь полуправды.

Насильственное похищение, то есть уголовный аспект, исключалось вовсе, дабы не напугать до смерти «божьих одуванчиков» родителей, и без того сидевших в напряженных позах, сцепив судорожно руки, с предчувствием ужаса в глазах. Они ждали от сидевшего напротив улыбчивого магната какой-нибудь страшной новости – типа автомобильной аварии, в которую угодил их сын, но, мол, выжил, и теперь в больнице, но главное – жив, вот только позвонить не может. В любом случае они готовились к чему-то скверному, но только, не дай бог, не смертельному. Старички все эти годы и не ожидали от судьбы ничего другого, только исключительно гадкого. Они привыкли к тому, что в их жизни менялись только степень или объем этого гадкого, а так ничего – терпели и еще потерпим.

Насчет больницы Спартак тоже успел быстро прикинуть, но сразу отмел этот ни к чему не пригодный вариант. Ведь тут же возникает сопутствующее никчемной версии недоумение: «А он-то откуда знает? Он что, санитар из этой больницы, врач, спонсор на худой конец?» Спартак всегда придерживался одного незыблемого правила: не врать, когда можно не врать, когда сказать правду даже выгоднее. Но когда всю правду нельзя (как в данном случае), то можно и полуправду.

Похищение Максима, содержание его взаперти – это несущественные, как полагал магнат, детали. А вот причина похищения, кому и зачем их сын оказался нужен, – это чистая правда, тут ничего и выдумывать не надо.

И Дунин папа, бегло нарисовав перед родителями Максима портрет своей несчастной влюбленной дочери и надеясь при этом на родительское понимание и солидарность, рассказал, как бедная девочка чахла и сохла от любви к их сыну и таяла буквально на глазах, а родительское сердце прямо разрывалось при виде этого; и чего только не предпринимали, чтобы спасти дочь, – мол, и в Лондон этот клятый учиться отправляли, и красавцев-парней с Рублевки подсовывали, и пытались опорочить и принизить предмет ее девичьих грез – например, соблазнить его очень большими деньгами за корпоративный концерт, на котором ему заказали бы прочесть стихи Мандельштама, но… голым… Ну, не совсем голым, в плавках, конечно, но все-таки… Поверьте, очень большие деньги!.. Можно было бы ему с вами, родителями, целый год безбедно жить, ничего не делая. Заодно, понимаете, хотелось увидеть, за какую сумму молодой человек в наше время может поступиться принципами, забыть о так называемой чести…