Читать «На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось» онлайн - страница 104

Итак, он задумал издать свою книгу и продавать ее железнодорожникам, работающим и пенсионерам. Судя по профсоюзным спискам, на железных дорогах трудилась тьма народу – а значит, решил он, дельце может выгореть. Линованные страницы были исписаны байками, которые подкидывали ему сослуживцы (он даже пообещал им небольшой процент с продаж). Чтобы озолотить родного отца, мне всего-то и нужно было, что отредактировать собранный им материал. Может, где-то приврать для пущего эффекта, добавить красок и экшена – словом, состряпать залихватский и крепкий сборник. «Консервный ряд», только про товарные поезда. А я, типа, Стейнбек.

Вообще-то я вырос на железнодорожных байках. Всю жизнь отец таскал их домой и рассказывал нам за завтраком. Истории про публичные дома на улице Эй в Паско, прямо напротив депо, и про работника, у которого на обоих концах маршрута было по жене и ребенку. Про индейцев из резервации Колвилл, которые туманными вечерами напивались, садились на пути, укрывались с головой одеялом и так засыпали. В результате – кишки, фарш, задержки поездов. Истории про привидения. Про работяг из Айдахо: те прятались в лесу и стреляли из винтовок по окнам новеньких «кадиллаков», которые ехали в Сиэтл в открытых вагонах-автовозах. Сотня раскуроченных новеньких «кадиков», можете себе представить? Истории про тех же деревенщин, которые с помощью бетонных блоков и железяк устраивали крушения поездов, а потом их грабили. Истории про бычар, которые вышибали зубы найденным в товарных вагонах беспризорникам.

Однако те байки не имели ничего общего с этими, записанными крупным угловатым почерком тормозных кондукторов и грузчиков. Здесь славные ребята, уютно устроившись возле пузатой топки, резались в подкидного. Никакой тебе расчлененки, призраков и шлюх на сортировочных станциях. На эти истории не нужно было наводить лоск – наоборот, его хотелось снять. На факультете журналистики такому не учат. Но разве отцу откажешь?

Наблюдая, как я листаю страницы, он спросил:

– Встречаешься с кем-нибудь?

Под кем-нибудь он имел в виду девушку, конечно. Когда я наконец женюсь и заведу детей? В мои годы он успел обзавестись женой, тремя детьми и вовсю пахал на железной дороге «Нозерн пасифик»: стрелки с закрытыми глазами переключал. А теперь жил один в крошечном лесном домике на горе Спокан. Пока я притворялся, что читаю рассказы, отец встал и пошел к телефону-автомату (они, как и пишущие машинки, тоже доживали свой век, но мы об этом пока не догадывались).

Он вернулся за стол с улыбкой на лице. Ему предложили поработать в Рождество – платили втрое больше обычного. От таких огромных денег отец отказаться не мог. Меня он собирался отвести в шлакоблочный мотель, воткнутый между пропахшими жареной курятиной закусочными в центре города. Меня – и толстенный конверт с вылизанными до блеска воспоминаниями железнодорожников, в которых не осталось ни грамма самобытности и саспенса.