Читать «На все четыре стороны» онлайн - страница 78

– Есть такая версия.

Дед вздохнул.

– Версия, он говорит. А ты обратил внимание, юный Гагарин, что в протоколах судов над предателями нет моих показаний о Шайтане, хотя я действительно его знал?

«И юный… октябрь впереди»!

Здесь надо уточнить, что «юный Гагарин» – это я.

Так Пятый решил. После того как дедушка Полищук в кабинете директора Дворца пионеров в его присутствии минут двадцать козлил неведомого «Витю Гагарина», указывая время от времени корявым пальцем в мою сторону.

Сначала начальник ничего не понял, а сообразив, в чем дело, решил не поправлять уважаемого человека из вежливости. А потом его вдруг осенило, что не стоит вообще светить мою настоящую фамилию перед дотошными партработниками. Коли уж так пошло. Вот я и остался… Гагариным.

– Обратил внимание, – сказал я, – но подумал, что, может, вы Шайтана и не знали.

– Не знал? – скривился досадливо дед. – Ох уж эти малолетки. Главного палача лагеря? Да еще и в самом конце, когда он вообще человеческий вид потерял уже от своих зверств?

Полищук снял свои огромные очки и вдруг ногтем указательного пальца звонко постучал себя по левому глазу. Я почувствовал, что начинаю краснеть. Вот почему старик показался мне косоглазым! Глазной протез.

– Это он… сделал?

– Кто же еще?

Дед протер линзы суконкой и вновь водрузил очки на нос. Потом порывисто встал и подошел к окну. Видно было, как за стеклом ветер гоняет по небосклону изорванные в клочья темные тучки. Даже, если точнее, остатки туч, потому что небо быстро очищалось и наливалось не по-зимнему сочной синевой.

– Только напрасно его ищут, – неожиданно прервал молчание старик. – Нет его. Убили.

– Как? – вырвалось у меня. – В смысле когда его убили? И кто?

– Кто убил? – усмехнулся Полищук, повернувшись к окну спиной. – Да я и убил. В апреле сорок четвертого. Как раз за два дня до прихода наших.

Повисла тяжелая пауза.

– Что же ты не спрашиваешь, как я это сделал?

А смысл?

Спросишь его – начнет опять ерничать, кривляться, нагонять вокруг себя пафоса и многозначительности, добиваясь одному ему известного драматургического эффекта. Перед малолеткой, спешу заметить! А так – захочет, сам расскажет.

Я вздохнул:

– Считайте, что спросил. Как же это произошло?

Полищук уселся за стол напротив меня, сцепил кисти рук в замок и впился в меня взглядом.

– Мне просто повезло, – произнес он вдруг без ожидаемых рисовок и драматургии. – Так повезло, что нарочно и не придумаешь! Перед отступлением немцев из Симферополя всех заключенных совхоза «Красный» должны были ликвидировать. Полностью. Без исключений и поправок на пол или возраст. Да-да, там было много и женщин, и детей. Были даже годовалые грудные младенцы. Хотя к последнему дню их осталось, может быть, двое или трое. С мамами, разумеется. С мамами их и зачищали. Всех – взрослых, детей – в две шеренги по пятнадцать человек на краю оврага и… длинной очередью из МГ… до пустого «кекса». Это магазины для пулемета, круглые такие. Лента как раз на пятьдесят патронов. По пять патронов на три души. Пулеметные пули ведь человека насквозь прошивают. Экономили так. Потом – следующие тридцать. И из второго пулемета, пока первый остывает. И снова – до последнего патрона в барабане. И опять – первый пулемет… и второй… и первый. Конвейером. Пока овраг до краев не забьется трупами. Тогда метров на пятьдесят в сторону – и по новой: первый пулемет… второй пулемет… первый… второй… первый… второй…