Читать «Мы все актеры» онлайн - страница 13

ШАХЗОДА (с любовью в голосе): Отец.

ШУРКА: Тысяча и одна ночь, блин. А где была анаша? (Шахзода показывает пачку памперсов). Кудряво. А кто, блин, их нашпиговал?

ШАХЗОДА: А?

ШУРКА: Ну кто туда (ковыряет пальцем обертку) засовывал анашу?

ШАХЗОДА (с нежностью): Братья.

ИРИНА СЕРГЕВНА: Озод и Сабир? ( Те, легки на помине, спускаются с лестницы и садятся в дальний угол).

ШАХЗОДА (с обожаньем): Все братья.

ИРИНА СЕРГЕВНА: Сколько же их у тебя?

ШАХЗОДА (тоном свидетеля чуда): Вот. (Загибает два больших пальца и показывает остальные восемь).

ИРИНА СЕРГЕВНА (не выдержав): Какие у Шахзоды благородные руки! (С крыльца входит Олег, неприветливо кланяется). И такое красивое имя – наследница царей…

ШАХЗОДА: Наследил? сейчас я вытру. (Хватается за тряпку).

ОЛЕГ: Третий интернационал, блин.

ХОЛЕРА (вскидывается): Вставай, проклятьем заклейменный…

ШУРКА: Вставай, вставай и вали отсюда, стукачка трепаная. (Холера сникла).

ИРИНА СЕРГЕВНА: Сознательная…

ШУРКА: …блин…

ИРИНА СЕРГЕВНА: …полблина, полблина…

ШУРКА: …четверть блина, четверть блина…

ОЛЕГ (недовольно): Ну, блин, раззвонились…

ШУРКА: А ты, блин, из своего Плесецка – идейный, блин, как наша Холера. Ух ты да ах ты, все мы космонавты. Летали, блин, а Бога не видели. Никакой, блин, фантазии. Теперь, блин, церквей до хрена, а денег рубль-другой и обчелся.

ИРИНА СЕРГЕВНА: Шура, Вашими блинами всю Салтыковку накормить можно.

ШАХЗОДА: Оладушками? Это очень много надо муки.

ИРИНА СЕРГЕВНА: Господи, я тут с вами – как Гоген на Таити. (Шахзода бросается на кухню, где шипит убегающий суп. Возвращается с испачканным поддоном, трет его царственными руками.)

ШУРКА: Шахзода, у тебя талант убираться. На этом деле карьеру можно сделать… в богатом доме, блин… далеко пойдешь, если не остановят.

ШАХЗОДА: Мне сказали – летом уже возьмут продавщицей. Когда место будет.

ШУРКА: Вот видишь…

ШАХЗОДА: Пойду один раз посмотрю суп (уходит на кухню, приносит всё ту же неавантажную кастрюлю).

ИРИНА СЕРГЕВНА: Ладно, давайте есть. Соловья баснями не кормят.

СОЛОВЕЙ (под окошком): Фьють-фьють… цир-цир-цир…

ХОЛЕРА (поспешно): Товарищ начальник, возьмите трубку…

ИРИНА СЕРГЕВНА: Холера! сначала просохни, потом выступай.

ОЗОД (задумчиво): А героин в капусту закладывают… пока маленький росток… пойдут листья – всё закроют.

ШУРКА: Капустка, блин, сорта «героиня»… тот еще кочан…

ИРИНА СЕРГЕВНА: В корзинку к маленькому Муку – человечьи головы получатся.

ОЗОД: Зачем головы? головы не полетят… у нас крыша…

ИРИНА СЕРГЕВНА: Крышу, блин, еще делать надо… живете, блин… детей, блин, понавезли… боевики недобитые… террористы… кончайте, блин, выламываться… садитесь все вместе за стол, так вашу мать…

ШУРКА: …Ирину Сергевну! (Садятся. Минута молчанья. Стук ложек. На авансцене Соловей вьет гнездышко, нося в клюве и аккуратно складывая соломинки. В дверях синтезировалась Лида, широкоплечая, крашенная «под дуршлаг», с ковровым саквояжем.)

ЛИДА: Всё, блин… песец… они фабрику продали. Купили на слом. Земля дороже этой фабрики – на Бауманской. Из общежития в двадцать четыре часа… хорошо, я была продавщица… ихней продукции, блин… у меня, блин, хоть деньги есть на дорогу в Северодвинск… а другие, блин, на двух тысячах сидели.