Читать «Мы были высоки, русоволосы...» онлайн - страница 23
Николай Петрович Майоров
1939
«Дыша табачным перегаром…»
Дыша табачным перегаром, смежив усталые глаза, я жду последнего удара твоих ресниц, моя гроза. Он близок, тот удар. Он близок. Я жду, от счастья онемев, когда ты бросишь этот вызов, вполоборота посмотрев. И будет он неотразим, великолепен, неминуем, — пощечиной иль поцелуем он мне уж слышится вблизи. Как ты упрям и привередлив, я жду… Молчанье. Вздохи лишь. Ударь, ударь: опасно медлить, когда над пропастью висишь… Окно и осень. Стены в пакле. Ширяет ветер — лют и храбр… Тобою дни мои пропахли, как стеарином — канделябр. 1938
«Мне снился юг и кипарисы…»
Мне снился юг и кипарисы, косматый берег… а внизу Каскады водопадов висли в одну громадную слезу. Еще какой-то странный запах, Старик с заснежьем на виске, волн убегающие лапы на буром вымокшем песке. И древний опаленный камень с резьбой искусного резца, в грудь недр вцепившийся руками последней хваткой мертвеца. 1938
«По какой тропинке — не припомню…»
По какой тропинке — не припомню, только шел я, как идут ко дну. Словно к плахе, было нелегко мне подходить к забытому окну. Вот и дом. Цветов встает засада. Белая сыпучая сирень протянула руки с палисада — уцепились ветви за плетень. И не дрогнет за дорогой тополь, не стряхнет холодный пот росы… И легли в траве высокой тропы, Как плетенья девичьей косы. 1938
Стремление
Мы расходились и опять встречались, писали письма, слали адреса. Над нами звезды робкие качались и месяц рыжий с неба нависал. Гремели поезда на перегонах, ключи разлук глубоко затая, И, не сойдясь, мы в крашеных вагонах вновь разъезжались в разные края. И все ж метаясь, злобствуя, кочуя по гулким незнакомым городам, в конце концов, стремлюсь я и хочу я причалить к тем же сбитым берегам. Пусть в этом городе мне все знакомо, но разве не приятно мне опять за каждым поворотом, каждым домом знакомый мир, как в детстве, узнавать…
