Читать «Моя пятнадцатая сказка» онлайн - страница 14

Так ему и сказала. На что папа промолчал.

Хотя случившиеся события явно навеяли ему вдохновение.

Глава 4 — Еакэ, Гейша рассвета

У озера Мидори-но-хикару сидело существо размером с пятилетнего ребенка, воняющее затхлой водой. Голова его походила на тигриную, с большим клювом, спина и живот были скрыты под панцирем наподобие черепашьего, перепончатые руки и ноги покрывала длинная желто-зеленая шерсть. Когда чудище вздыхало, то узкие его плечи опускались и на голове в выемке поплескивалась волшебная вода.

Небо уже окрасилось зарницей. Пока успели проснуться лишь самые бедные труженицы из крестьян, готовящие пищу для семей. Впрочем, к Озеру зеленого света никто и близко не подходил без крайней необходимости, даже в разгар дня. Разве что самые нищие, любимцы Бимбо-но ками(1), которым особенно не из чего было выбирать: или голодная смерть, или рыба, выловленная в Мидори-но-хикару, или перепончатые лапы водяного. Людям нужно было что-то есть, на них висел груз ответственности за семью. Ну, что ж поделать, каппе тоже нужно было чем-то питаться, чтобы не сдохнуть. Рыба ему приедалась, временами безумно хотелось человеческой крови. Впрочем, в тяжелые времена, он и прочих животных норовил затащить на дно.

С прошлого вечера каппа сидел на берегу. Узкий палец его выводил на воде иероглифы, которые исчезали, даже не успев полностью родиться на свет. Глаза его, черные как ночной мрак, поблескивали от влаги.

«Плачет, что ли, хозяин озера?» — задумчиво спрашивали рыбы друг друга, выныривая к поверхности воды и с любопытством посматривая на водяного. — «Да разве ж он умеет плакать?» — и кто-то плыл по делам, кто-то носился за обедом, кто-то, соответственно, спасался от участи главного блюда, кто-то, потеряв последний стыд, наблюдал за каппой.

Пожалуй, только проницательный Будда, милосердный бодхисаттва или какой-нибудь мудрый ками смекнули бы, что водяной и вправду плачет. А сам он даже и не подозревал об этом, даже не замечал, что глаза как-то подозрительно пощипывает. В отчаянной надежде писал он свое письмо к вездесущему, желая хотя бы выговориться, выплеснуть бурлящие свои чувства:

«О, милосердный Будда! Я — ничтожный каппа, живущий самой наискучнейший жизнью, не заслуживающей и капли твоего драгоценного внимания. Дерзнул я тебе рассказать мою историю. Не надеюсь я быть тобой услышанным, но молчать уже не могу, а поговорить мне не с кем. На свою жизнь я не жалуюсь и не ропщу — жизнь моя самая пустая. Однажды и она пройдет. Если бы мог я набраться смелости и наглости, то попросил бы тебя заступиться за одну девчонку, существо невиннейшее и несчастнейшее из всех, кого видел я за свою жизнь. В мире людей зовут ее Еакэ, Гейша рассвета. Женщины ненавидят ее или завидуют ей наичернейшей завистью. Из мужчин, говорят, немногие способны позабыть ее, увидев хотя бы раз. Те из них, кто не попался под ее чары, просто уже давно без головы от какой-либо иной красотки. А она… Я не знаю, как эти людишки смеют восхищаться кем-либо кроме нее! Считаю я, что в мире нет женщины иль девушки краше ее. Она сияет так же ярко, как солнце. И да простит меня великая и прекраснейшая богиня Аматэрасу(2) за мою неслыханную дерзость! Я даже смерти не убоюсь, потому что нет никого краше Еакэ. Потому я не вру. А сердце ее нежностью своей сравнится разве только с милосерднейшей богиней Каннон.