Читать «Моя драгоценная гнома» онлайн - страница 189

Запахло сиренью — нежно и приятно, и я снова подумала, что умирать не так уж и страшно, когда умираешь за хорошее дело. Дагобер будет жить, отменит законы своего дядюшки, пусть и не сразу, но равноправие станет основным принципом, и никто больше не будет обижать папашу… или Пыша…

Последним усилием я приподнялась, чтобы сказать Дагоберу, что… что сказать?.. Как я его люблю? Но он и сам это знает… Но слова — они приятные сердцу… Напоследок надо сделать что-то приятное для его сердца.

— Послушай… — начала я и замолчала на полуслове.

Гости, собравшиеся в церкви, расступились, и по образовавшемуся коридору, мимо изумленных гномов, орков, людей и эльфов прошла фея Сирени — самая прекрасная, самая древняя и в то же время самая юная. В белом платье, со струящимися белокурыми волосами, в короне из гроздьев сирени, она шла к алтарю, смотрела на нас с принцем и улыбалась.

На коронации присутствовало много важных господ — в том числе и старейших и могущественнейших эльфов, которые входили в Ареопаг. Но рядом с феей Сирени все они показались наивными подростками. И они это почувствовали, потому что после секундного колебания склонились, приветствуя фею и признавая ее великолепие и превосходство.

Герцог, стоявший возле самого алтаря, вдруг сделал шаг назад, оступился и чуть не упал с лестницы. Он сумел сохранить равновесие, но Жабыч не удержался и свалился с его плеча прямо в толпу гостей. Эльфы бросились в разные стороны с визгом, чтобы не соприкоснуться с мерзким существом, и кто-то из стражников наподдал жабу сапогом, как тряпичный мяч, отправив в полет через весь храм — прямиком к порогу.

Пронзительный вопль раздался под сводами, и герцог Асгобер бросился следом за своим бородавчатым питомцем. Но расстояние между ними было слишком большое — гораздо больше двенадцати шагов. Спрыгнув с лестницы, герцог зашатался, схватился за горло, потом за сердце, а потом рухнул лицом вниз и больше не двигался.

— Что это? — с ужасом спросил Дагобер, прижимая меня к себе. — Тоже жабий яд?

— Нет, — сказала фея Сирени с жалостью, остановившись возле поверженного Асгобера и покачав головой, — Этот яд — его собственный. Он погиб не от заклятья, а от своей злости, от своей ярости, от страха. Что ж, возможно, для него это — лучший выход. Такой злобный, такой несчастный…

Эльфы тем временем разбежались, брезгливо давая дорогу Жабычу, который прыгал к выходу и бормотал:

— Вот и славно, что я теперь свободен. Как же вы надоели мне, вонючие кривляки-эльфы! Скорей бы оказаться в болоте, подальше от вас!

Но тут Дагобер опомнилася:

— Фея! — крикнул он, подхватывая меня на руки и сбегая по ступеням. — Один раз ты уже спасла ее, спаси и во второй! Я сделаю для тебя все, что угодно… все, что прикажешь…

Голос его зазвенел, а по застывшему лицу заструились слезы. Самые настоящие слезы. Получалось, что принц Дагобер плакал, отчаянно стесняясь, и пытаясь сдержаться. От удивления я позабыла о смерти, которую уже готова была встретить, и возмущенно зашипела: