Читать «Москва нас больше не любит» онлайн - страница 47

Только спросил, не помнит ли он дату смерти Льва Толстого? (Стыжусь этого вопроса). Он сказал и удивился: а что, зачем тебе?

Теперь не поймите меня неправильно, но, выйдя из уютного особняка, где происходил описываемый мной разговор, на улицу, под начавшийся мелкий майский дождь, я испытал чувство некоторого… Вы удивитесь - чувство некоторого одиночества и… и печали. Пожалуй, это будет довольно точное определение в данном случае. Причем чувство это временами становилось почти паническим. Шок от реплики редактора Максима прошел, а вот оно осталось. Я читал, что верующие турки и арабы называют такое ощущение “хюзн” - печаль - и говорят, что оно возникает от подсознательно ощущаемой невозможности быть ближе к Богу, к Аллаху… Очень хорошее и точное определение. В Азии хорошо знают, что означает слово “невозможно”.

Понимаете, мне вдруг показалось, что грубо отреставрированные и от того сильно изменившиеся старые особняки по обеим сторонам любимой мной с юности и хорошо знакомой улицы в районе Арбата - это какая-то декорация, картон, остатки чего-то бывшего, большего, большого, из которого куда-то ушла (или почти ушла) суть, прежнее содержание, чувства, немаленькие мысли, какое-то серьезное, длинное, наполненное событиями (и некоторыми знаниями, кстати, тоже) прошлое. Но ведь это прошлое было в значительной степени советским, я бы ни минуты не задумывался, спроси меня о том, испытываю ли я по нему ностальгию, - нет, конечно, - о чем же я тогда жалею?… - спрашивал я себя.

Добавлю: странное дело, почему-то мне думалось, что в этом советском, серпасто-молоткастом прошлом, несмотря на все репрессии, еще оставались большие куски той, дореволюционной жизни, грубо говоря, оно было ближе ко Льву Толстому, чем нынешние времена. Несмотря на развевающийся над Кремлем трехцветный флаг. Поразительно, грустно это сознавать, но за эти восемнадцать лет несоветской жизни мы ушли от старой России дальше, чем за семьдесят лет жизни советской.

Но почему?…

Впрочем, это слишком мощное утверждение, с ним надо разбираться детально, а сейчас это уведет нас в сторону.

В общем, пока я шел к стоянке такси, мне все думалось, что во всех окружающих меня домах находятся подобные той, где я только что был, симпатичные конторы с евроремонтом и компьютерами, где работают, в общем, милые и иногда даже очень милые люди, в головах которых, увы, - находится либо пустота, либо, в лучшем случае, нешуточный компот.

Ассорти, как говорили раньше.

Помните? Вишенки, груши, сливы, сироп. Между прочим, во времена советских дефицитов все радовались этому компоту. Как-то даже симпатично это выглядело, если я не ошибаюсь.

В тот вечер по дороге домой в переходе под Садовым кольцом я случайно встретил знакомую, она дизайнер в одной из известных риэлтерских фирм Москвы. По горячим следам пожаловался ей на Льва Толстого и редактора Максима. Дизайнер долго смеялась, а потом сказала, что она уже привыкла к подобным нелепостям, и ее эти анекдоты даже забавляют. Не надо относиться к ним так серьезно.