Читать «Москва нас больше не любит» онлайн - страница 30

Можно немного развлечься, подумал я (ведь был вечер), и предположить, как это произошло.

Наверное, В. в какой-то момент понял, что русская политика - это очень серьезное дело для очень серьезных людей. Простите мне эту банальность. Для людей, не боящихся грязи, как танки, - помните такую рекламу? Тем более русская политика с ее традицией Преображенских полков и другими радостями и гадостями. Что здесь не Лондон, и он редактирует совсем не “Daily telegraph”, как это может иногда и вдруг кому-то показаться с перепоя или в тренажерном зале “Планета Фитнесс”.

И, эти люди, не боящиеся грязи, - наверное, подумал В., - они еще любят деньги, да, не надо бояться этого слова, они любят деньги, а кто их не любит?! Может быть, прежняя власть их не любила, а? В. многое мог бы рассказать про прежнюю власть, да он не будет, так как где они все сегодня? Иных уж нет, а те далече. Он не бьет упавших. Его компания сегодня - это серьезные люди, живущие в реальном мире, а те, прежние… Он вспоминает их иногда с симпатией, иногда с грустью, но чаще с раздражением.

Когда-нибудь, конечно, он это понимает, и мы все это понимаем, им, этим прежним, поставят памятник в одном из больших московских скверов, скульптурная группа будет не хуже, чем героям Плевны, когда-нибудь, лет через двадцать - тридцать, но не раньше, не сейчас.

Через двадцать лет В. будет около семидесяти, и он, приехав в Москву повидаться с детьми откуда-нибудь из Северной Франции, даст Бог, с удовольствием почитает газету на скамеечке у этого памятника, посмотрит на влюбленных на соседней лавочке, погреется на солнышке, с улыбкой вспоминая минувшие дни.

Как славно когда-то сражались они!…

Но жить-то ему надо сегодня! Как можно сохранять сейчас романтизм? - сердито думает В., вспоминая недавний телефонный разговор с одним из известных изгнанников последних лет. Как можно настолько заиграться в Александра Ивановича Герцена? Какой Герцен?! И - один из этих прежних уже и за- и до- игрался, повторил путь декабристов и теперь предел его мечтаний - так называемое УДО, то есть “условно-досрочное освобождение”. А ведь был очень известный и довольно интеллигентный человек. Зачем ему повторять путь декабристов? Зачем ему это ужасное и нелепое УДО, похожее на удава?

В. и его друзья опять смеются, теперь их смех адресован компании симпатичных женщин за соседним столиком.

Но, с другой стороны, разве можно что-то позитивное сделать, будучи циником и, как говорится, “прагматиком”? Даже в России, и особенно в России, - думаю я, задумчиво, как и положено наблюдателю и философу, глядя - то на него, то в окно московского позднего осеннего вечера. - Последние годы показали, что (как ни странно!) нет. Потому что как аукнешь - так и откликнутся, что попросишь, то и подадут…