Читать «Москва нас больше не любит» онлайн - страница 17

И, к тому же, слова моего знакомого - следствие не только профессиональной (sorry-sorry) актерской глупости, но и дурацкой сегодняшней моды на все антиамериканское - кроме, конечно, их машин и недвижимости.

Ведь была же такая мода в Европе, особенно во Франции в 1960-х годах. Сам лично видел где-то, как мой нежно любимый Годар в одном своем фильме того времени брякнул какую-то ерунду про СССР, типа “при капитализме тоже нет свободы!”, позируя перед камерой в “интифаде”, а до публикации солженицынского “Архипелага” массовым тиражом быть “другом нашей страны” во Франции считалось просто-таки хорошим тоном. Так что коллега жены, она что - повзрослеет и, может быть, поумнеет.

- Поймите, - сказал философ, - все как-то устроено. Justice of it all, - как говорил Гурджиев. - Справедливость всего этого.

Мне очень нравилась эта фраза, я где-то уже слышал ее, но не знал, что она принадлежит Гурджиеву. Еще я со стыдом вспомнил, что у меня уже несколько лет на полке лежит нечитанная книга этого Гурджиева, “Письма Вельзевула к своему внуку”, называется как-то так. (Мою лень извиняет то, что книга очень толстая). Еще я вспомнил, что кто-то мне говорил, что Гурджиев в царские времена брал с желающих у него поучиться 1000 рублей ассигнациями - огромную сумму по тем временам - и что у него был друг и ученик Петр Демьянович Успенский, с которым они вместе путешествовали и который тоже написал книжку - “В поисках чудесного”. Успенский с учеников денег не брал, после революции 1917 года они вместе эмигрировали и там, в Европе и эмиграции, сильно рассорились…

- Причем устроено в вашем сознании, - тем временем сказал философ. - Не думаете же вы, что на Западе кто-то что-то понимает? И что там вам будет менее неуютно? Ведь вы говорите не об этом, я так понимаю?

Поскольку журнал, в котором я тогда работал, был скорее политическим, чем культурным, я не стал углубляться в тему Гурджиева и, ухватившись за последние слова философа, сказал:

- Но если люди ни фига не понимают, они же соответствующим образом проголосуют? Как-нибудь, при удобном случае. Пока это происходит как надо властям, но потом - кто знает… “Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков”, - пел Высоцкий, вы же помните. Разве не существует ответственности власти в данном случае? - Мне очень понравился мой вопрос, и я даже возвысил голос в тот момент: - Разве не существует ответственности власти?!

При этом я подумал, что философ сам немного похож на Гурджиева своим лысым черепом и торчащими усами. Только взгляд у него был чуть добрее, чем у автора “Писем Вельзевула”, чей портрет был помещен в книге на моей полке.

Еще я мельком вспомнил, что у меня был приятель, жена которого сильно увлекалась этим Гурджиевым, и еще мадам Блаватской, книгами Кастанеды и всеми делами. С ней было очень интересно разговаривать, особенно учитывая тот момент, что внешне она была тоже симпатичной… Потом она ударилась в православие, потом они развелись, и эта увлекавшаяся Кастанедой и православием бывшая жена вместе со своей мамой лет пять не давали моему приятелю видеться с ребенком. Вот так. Здорово, правда?… Но, - подумал я, - подражая философу, - может, это было ее дело, не давать приятелю видеться с ребенком и делать ему какие-то мелкие гадости? Приятель-то ничего плохого ей не делал, только изменял немного, когда они были женаты. Так поступают многие мужчины, и ему этим укорять, наверное, нельзя.