Читать «Морской разбойник. Плик и Плок (сборник)» онлайн - страница 7

Симон не слушал его более. Он уже бросился в воду, чтобы добраться до мачты, влез на нее и обрубил снасти.

Ветер начинал утихать, но волнение все еще было сильно.

– Бедный Симон! Он погиб! – сказал Бенуа, видя, как помощник его старался удержаться верхом на этом круглом бревне, которое вертелось при каждой волне и било в бока корабля.

Положение Симона было чрезвычайно опасно, потому что он ежеминутно мог быть раздавлен об бока корабля.

– Еще разок стукни топором, Симон, – кричал ему Бенуа, – и мы спасены! Ах, боже мой! Симон! Симон! Берегись волны! Бросайся скорее в воду… ты погибнешь… Симон! Ах! – И капитан испустил ужасный вопль, закрыв лицо руками.

Симону раздавило голову между мачтой и кораблем, но зато благодаря его хладнокровной неустрашимости судно было спасено из весьма критического положения.

Буря утихала мало-помалу, подобно всем бурям африканских морей, которые столь же внезапно исчезают, как и появляются. Ветер установился и погнал тучи на юг.

Погоревав несколько минут, Бенуа велел очистить палубу от обломков и обрывков снастей, ее покрывающих, потом поднять задний парус, или бизань, и, пользуясь легким попутным ветерком, поплыл на юго-восток.

Разумеется, величественное выражение лица господина Бенуа исчезло вместе с бурей и опасностью. Как скоро ветер установился и корабль поплыл в путь, то он сделался по-прежнему простым, грубым, глупым, но честным человеком, занимающимся торговлей неграми с такой добросовестностью и прямодушием, какие только можно употреблять в коммерческих делах, и думающим, что продавать негров, рогатый скот и колониальные товары есть все одно и то же и что в этом нет ничего худого. Он помышлял единственно о скоплении денег и доставлении себе независимого состояния, чтобы спокойно отдохнуть под старость в кругу своего семейства. Достойный отец! Он не спал всю ночь и даже думал более о Симоне, чем о своей милой Катерине, Симон служил у него так давно! Симон знал все его привычки, был совершенно предан ему; с таким усердием занимался мелочными подробностями при нагрузке корабля неграми и показывал при этом случае терпение и человеколюбие, восхищавшее капитана. Негры никогда не имели недостатка в пище, и, за исключением изъяна, которого никак нельзя было избежать, корабль всегда приходил благополучно с грузом своим в колонии благодаря этим родительским попечениям. Симон был для него все. На родине, в городе Нанте, он водил прогуливаться маленького Томаса, сынка его, или провожал на рынок с корзинкой в руках госпожу Бенуа. Одним словом, Симон был для капитана неоценимым существом, верным и искренним другом.

А потому в ожидании утра господин Бенуа неоднократно утирал платком слезы, катившиеся из глаз.

Он был еще погружен в эти горестные размышления, как вдруг караульный матрос закричал с верха мачты:

– Берег! Впереди!

– Уже? – сказал Бенуа, выходя на палубу. – Я не полагал, что мы так близко находимся к берегу. К счастью, он мне знаком. Рулевой! Смотри, правь на эту гору, на которой ты видишь несколько пальмовых деревьев, до тех пор, пока мы не придем к устью Красной реки. Ну, насилу мы прибыли! – сказал капитан. – И если только дядя Ван Гоп доставит мне возможность починить корабль и поставить новую мачту… Я не говорю уже о неграх, это самый искусный торговец и маклер по этой части на всем африканском берегу. Этому плуту известны все теплые местечки! Но проклятый, верно, обдерет меня… Ах, если бы мой бедный Симон был по крайней мере здесь со мной! Но нет, этому никогда более не бывать! Никогда! Боже мой! Какая тоска!