Читать «Морок (сборник )» онлайн - страница 204

– Вроде все собрались, даже с излишком. Давайте разбираться. Итак, что мы имеем? Мы имеем статью под заголовком… – Воронихин подвинул к себе свежий номер крутояровской районки и по слогам прочитал: – «Хо-зя-ин жиз-ни?». Первый вопрос у меня такой – почему статью опубликовали, не поставив в известность райком?

Андрей догадывался, что разговор в райкоме будет не из приятных, но даже предположить не мог, что начнется он с такого пристрастного вопроса Воронихина, тон которого не обещал ничего хорошего. Дернулся и хотел уже было выпалить, что статью в таком случае не напечатали бы… Но его опередил Савватеев:

– Александр Григорьевич, а о чем, собственно, речь? Речь идет о зарвавшемся администраторе. Вы что, считаете, что Козырин прав?

Воронихин сердито, не скрывая этой сердитости, посмотрел на Савватеева, потом зачем-то еще раз глянул в газету, лежащую перед ним. Он заметил, как дернулся было Андрей и как редактор опередил его. «Прикрывает, грудью прикрывает. Ну, Паша, Паша… Запоздал я с твоей пенсией…»

– Павел Павлович, насколько мне известно, вы в больнице. Каким образом вы подписали статью в печать?

Савватеев недоуменно развел руками, спокойно ответил своим глухим, сиповатым голосом:

– Пока я еще редактор. И не имеет значения, где нахожусь – в больнице или в другом месте. Статья готовилась по моему заданию, я ее прочитал, я же ее и подписал в печать.

Много сил стоила Савватееву такая выдержка – спокойно говорить и спокойно рассуждать, когда хочется вскочить и закричать во весь голос: «Саня, одумайся! Одумайся, пока не поздно!» Но встать и закричать нельзя. Надо спокойно и твердо отстаивать свою линию. Иного выхода нет и не будет. А сердце сжималось от боли и обиды: ведь уходил, уходил все дальше и теперь уже навсегда бывший друг Саня Воронихин, лопались с треском последние нити, которые еще соединяли их…

– Хорошо, давайте по существу. Краски сгущены до обыкновенной грязи. Вам что, Агарин, белый свет Козырин затмил?

И только сейчас, в эту минуту, после этого вопроса, окончательно уверился Андрей: фамилии Козырина и Воронихина не случайно стоят в его блокноте рядом, совсем не случайно. Было такое чувство, что его крупно в чем-то обманули.

– Да, Александр Григорьевич, затмил. Он мне мешает жить.

– Интересно. Очень даже. Потолковей можно?

– Да стоит ли? Боюсь, что не поймете.

Рубанов не вмешивался, чертил в своей записной книжке закорючки и с интересом следил за разговором. Статья, которую он прочитал еще утром, понравилась ему. И он сразу же набросал план, предполагая обсудить ее с людьми, чтобы сделали верные выводы. Он отнесся к ней как к ценному подспорью в работе и теперь сидел и не понимал, куда клонит и чего хочет Воронихин. Неужели устроить разнос? Ну уж нет. Он, Рубанов, молчать не будет. Грош ему цена, если он промолчит.

За свой не такой уж долгий срок партийной работы Рубанов вынес для себя главное правило – если ты хоть в одной душе оставил неверие, значит, ты своего главного дела не сделал. А Воронихин, понимал он, полной пригоршней разбрасывает сейчас семена неверия. Не вмешиваясь пока в разговор, но внимательно прислушиваясь к нему, Рубанов делал свой нелегкий выбор – сегодня они столкнутся с Воронихиным лбами. Иного выхода нет.