Читать «Морок (сборник )» онлайн - страница 173

– Да как не горячиться! Со мной ведь случилось, не с вами! Дернула же нелегкая за это письмо сесть! Стена! – Шелковников стукнул ребром ладони по перилам крыльца. – Стена! Не прошибешь. Сплелись, как змеи по весне, друг с другом. Один грех к другому, и конца нет. Видите, они даже ваших кого-то приспособили!

– Клубок, Алексеич, все равно кому-то распутывать надо!

– Я человек маленький, понимаете, ма-а-ленький! Я ничего не значу, ничего не могу. Попытался – меня пнули.

Андрей понимал, что Шелковников говорил в запале, в обиде, но все равно не мог с ним согласиться. Не мог принять «маленького» человека, противился всей душой. Не сдерживая себя, почти закричал в сухощавое лицо Шелковникова:

– А кто же тогда будет делать? Ведь маленьких, как вы сказали, большинство. Выходит, за них кто-то должен делать.

– Забыл, Агарин, как нас Козырин из кабинета выставил? Напечатал ты сразу статейку, дали на нее ответ, а все осталось по-прежнему. Можешь сходить проверить. И дальше так будет. Нет, извините, Павел Павлович, – повернулся он к редактору, – не могу. Не верю я. Ни во что не верю. И ничего больше ни писать, ни делать не буду. Вы меня не невольте.

Он поднялся и старательно стал отряхивать брюки, на которых уже не осталось ни одной стружки.

– И все-таки вы увидите, что люди не маленькие букашки, – вырвалось у Андрея, когда он тоже поднялся с табуретки.

– Дай бог.

Шелковников сказал это без всякого чувства, сухо и блекло. Сказал, и словно стал ниже ростом, казалось, еще сильнее заострился у него нос. Сгорбившись, он подошел к верстаку, поднял рубанок, подержал его, как бы взвешивая, принялся строгать, но не так скоро и твердо, как раньше, а вяло и медленно, явно через силу.

Собака лежала на прежнем месте и, глядя на хозяина, не обратила на гостей никакого внимания. Савватеев пропустил вперед Андрея и аккуратно закрыл калитку.

– Павел Павлович… – начал было Андрей.

– Не надо! – прорычал Савватеев.

Таким злым Андрей его еще ни разу не видел. Осекся и замолчал.

22

Возвращались из командировки – объездили дальний куст приобских колхозов. Пал Палыч охал и ерзал на переднем сиденье, пытаясь устроиться поудобней, – ему ломал спину радикулит.

– Совсем расклеиваться начал, – жаловался он, повернувшись к Андрею. – Чуть проехал – и все.

Нефедыч хмыкнул и поддел шефа:

– А я думаю, что такое – как редактор в командировку съездит, так я с чехла песок выбить не могу.

– Ладно уж… На твоем-то чехле еще побольше, наверно.

– А вот как раз и нету.

– Нет так нет, бог с тобой. Что сделаешь, если постарел.

– Постарел, постарел, шеф, на печку пора.

– А тебе не пора?

– Мое дело маленькое – сопи в тряпочку, крути гаврилу. Открутил свое – слезай.

Так они по многолетней привычке беззлобно подшучивали друг над другом, и время в дальней дороге летело быстрее. Уже перед самым Крутояровом, свернув с трассы к обскому берегу, Нефедыч приткнул машину к старым ветлам, заглушил мотор.

– Разомнитесь, пока я своим кроликам травки надергаю.

Покряхтывая, вылез Савватеев. Кинул на землю пиджак и с наслаждением вытянулся. Рассыпавшиеся волосы его от соседства яркой зелени казались снежно-белыми. Андрей присел рядом. После гула мотора, после удушья дорожной пыли по-особому свежо и тихо было в закутке, огороженном старыми разлапистыми ветлами. Кукушка без устали насчитывала года, и ее бесстрастный, ровный голос тонким эхом звенел по разлившейся воде. Савватеев потянулся и бессильно раскинул руки. Был он сейчас действительно очень уставшим и старым. Вдруг резко повернулся на бок и отрывисто сказал: