Читать «Морок (сборник )» онлайн - страница 160

Район шел в гору. И в какой-то момент на этом подъеме Воронихин окончательно уверовал, что путь, избранный им для подъема, – единственно верный. А жизнь переубеждать его не спешила. В жизни, наступившей в это время, как успел убедиться проницательный Воронихин, все больше утверждался принцип: товар надо показывать лицом, красиво. И при этом обязательно уметь красиво говорить. Он научился и показывать, и говорить. Этому же учил людей, которые находились под его началом.

Козырин был из их числа.

Но с недавних пор Козырин перестал оглядываться, как другие, на первого и вырывался из-под воронихинской руки. Не советуясь, приглашал в район нужных ему людей, устраивал им приемы, а отдачи от этих приемов – стройматериалов, труб или железа (да мало ли что нужно в районном хозяйстве!) – не было. Значит, Козырин проворачивал эти встречи для самого себя и не считал нужным ставить в известность первого. И это чувствовалось во всем, бросалось в глаза. Пора ставить на место – решил Воронихин.

И отдал распоряжение Рубанову готовить вопрос по райпо на бюро.

Через неделю Рубанов положил ему на стол справку, а еще через день позвонил Козырин и попросил принять. Воронихин назначил время.

Козырин появился минута в минуту, свежий, отутюженный и спокойный. Он был уверен в себе. Уверенность проскальзывала в каждом слове и жесте. Воронихин неожиданно для себя обнаружил, что его посетитель стоит с ним на равных, не поднимает голову, как другие, чтобы посмотреть снизу вверх. Это его неприятно удивило.

Козырин говорил о том, что Рубанов, готовя справку, ушел в сторону от дела. Он, Козырин, готов отвечать за недостатки в работе, в частности, за плохое обслуживание механизаторов, кстати сказать, положение поправлено. А второй секретарь, вместо данных по этому вопросу, готовит чуть ли не персональное дело о так называемом использовании служебного положения в личных целях. Козырин сделал слегка удивленное лицо, когда говорил эту казенную фразу.

Воронихин невольно отметил козыринскую проницательность – в справке, лежащей сейчас перед ним на столе, говорилось именно об этом: об использовании служебного положения в личных целях. Оставаясь спокойным и даже чуть улыбаясь, он смотрел на холеное, спокойное лицо Козырина, а представлялась ему квашня на деревенской печке – такое вот странное сравнение пришло в голову. Поставила хозяйка тесто, засунула кадушку на теплые кирпичи и закрутилась, забыла. Вспомнила, кинулась, а тесто уже через край лезет, она его в кадушку, а оно – между пальцев – обратно. Лезет и лезет, без удержу.

А Козырин продолжал говорить. Обстоятельно доказывал, что он не желает быть козлом отпущения и отдуваться в одиночку, раз уже собрались его выворачивать наизнанку. Предлагал вспомнить совсем недавние факты: чем расплачивались со строителями оросительной системы, чем расплачивались с шефами за листовое железо, чем расплачивались… Тут он сделал паузу, давая понять, что перечислять может очень долго. Пояснять дальше – что он для этих людей настежь распахивал двери склада по указанию Воронихина – не стал. Считал, что все остальное понятно без слов.