Читать «Моральные домогательства. Скрытое насилие в повседневности» онлайн - страница 3

Терпимость в современном значении этого слова заключается в воздержании от вмешательства в действия и убеждения других людей даже тогда, когда эти убеждения или действия кажутся нам неприятными или даже предосудительными. Мы также поразительно снисходительны ко лжи и махинациям власть имущих. Цель оправдывает средства. Но до какой степени это приемлемо? Неужели до тех пор, пока мы сами вдруг не окажемся пособниками этих манипуляций, утратив моральные принципы из-за собственного безразличия? Терпимость должна непременно сопровождаться определением ее четких границ. Однако тот вид агрессии, о котором идет речь, как раз и заключается в посягательстве на чужое личное пространство. Современная социокультурная обстановка позволяет извращенности развиваться из-за того, что к ней относятся терпимо. В наше время не принято устанавливать какие-либо нормы. Введение понятия «извращенное манипулирование» приравнивается к цензуре, поскольку оно означает установление определенных норм поведения. Мы потеряли нравственные и религиозные устои, которые представляли собой своего рода кодекс вежливости и благодаря которым мы могли сказать: «Так делать нельзя!» Мы обретаем способность выражать недовольство только тогда, когда дело касается общественных событий, раздутых средствами массовой информации. Власть имущие при этом не мелькают на экранах и перекладывают ответственность на тех людей, которых они назначают руководить в данной ситуации.

Даже психиатры опасаются называть извращение своим именем. Если они это делают, то тем самым либо выражают свою беспомощность перед проблемой, либо демонстрируют свое любопытство по отношению к хитрости манипулятора. Само определение нравственного извращения оспаривается теми психиатрами, которые предпочитают называть его психопатией — емким определением, которое они дают всему, что не поддается их лечению. Причинами возникновения извращенности являются не психиатрические проблемы, а присущая определенному индивиду жесткая рациональность вкупе с неспособностью относиться к другим людям как к человеческим существам. Некоторые извращенные люди не совершают преступных действий, за которые могут понести наказание, но большинство из них использует свое обаяние и приспособляемость, чтобы идти по жизни, оставляя позади себя обиженных людей и разбитые судьбы. Психиатры, судьи, воспитатели, все мы попадаем в ловушки извращенных людей, которые ловко умеют представить жертвами себя. Чтобы обольстить нас, они заставляют видеть в них то, что мы ожидаем увидеть, и мы приписываем им невротические чувства. Потом, когда они показывают свое истинное лицо, обнаруживая стремление к власти, мы чувствуем себя обманутыми, осмеянными, а иногда даже униженными. Этим объясняется осторожность профессионалов в разоблачении извращенных людей. Между собой психиатры говорят: «Внимание, это извращенный человек!», что подразумевает «это опасно», а также «ничего нельзя поделать». Следовательно, они отказываются от помощи жертвам. Разумеется, чтобы поставить диагноз «извращение», нужно иметь серьезные основания, чаще всего этот термин употребляют лишь для обоснования деяний, совершенных с особой жестокостью, шокирующей даже психиатров, как, например, преступления серийных убийц. Однако, говорим ли мы об утонченной агрессии, о которой я собираюсь рассказать в этой книге, или о серийных убийцах, и в том и в другом случае речь идет о «хищничестве», то есть о действии, целью которого является подчинение себе чужой жизни. Слово «извращенный» шокирует, внушает беспокойство. Оно соотносится с суждением о достоинстве, а психоаналитики отказываются от суждений, затрагивающих это понятие. Должны ли они в связи с этим мириться со всеми проявлениями извращенности? Не ставить диагноз «извращение» — это серьезный проступок, который обезоруживает жертву, что, в свою очередь, может вызвать ответную агрессивную реакцию, но уже со стороны жертвы в адрес ее преследователя.