Читать «Моня Цацкес - знаменосец» онлайн - страница 10

Моня стоял на карауле и не думал ни о чем. Кроме обеда. До которого еще было два часа стояния на морозе.

– Здравствуйте, товарищи бойцы! – гаркнул командир полка.

Вместо положенного громкого приветствия евреи простуженно закашляли, окутавшись облачками пара.

Старшина Качура, видя непорядок, уставился да начальство, готовый немедленно принять меры. Но командир полка движением руки отказался от его услуг:

– Новенькие. Не знают порядка. Научим! А сейчас… Строй, слушай мою команду! Кто парикмахер, – он с наслаждением помедлил, – три шага вперед!

Разноцветная, застывшая на морозе шеренга колыхнулась, выталкивая в разных концах замотанные фигурки. Примерно половина строя вышла вперед. Остальные топтались на прежнем месте.

Подполковник Штанько раскрыл рот, что означало высшую степень удивления.

– Столько парикмахеров? Га? А остальные кто?

– Остальные, товарищ подполковник, – взял под козырек старшина Качура, – по-нашему, по-русски, не понимают.

– Перевести остальным, что я сказал!

Несколько евреев из тех, что вышли на три шага вперед, обернулись назад и по-литовски и по-еврейски разъяснили суть сказанного командиром. И тогда товарищ Штанько застыл надолго. Все до единого евреи, еще остававшиеся на месте, торопливо догнали своих товарищей, проделав положенных три шага.

– Так, – только и мог сказать потрясенный командир полка и после тяжкого раздумья, произнес: – Значит, все – парикмахеры? Все хотят брить командира? А кто будет Родину защищать? Га? Кто будет кровь проливать за родное социалистическое отечество? Кто, мать вашу… Пушкин?

Евреи, неровно вытянувшиеся в новую шеренгу, пристыженно молчали. Во-первых, потому, что они, иностранцы, совершенно не знали имени классика русской литературы Александра Сергеевича Пушкина, а во-вторых, из-за того, что они, к великому неудовольствию подполковника Штанько, все поголовно оказались людьми одной профессии.

– Не нужен мне личный парикмахер. Обойдусь, – обиженно, словно ему плюнули в душу, сказал командир полка. – А этот табор – в минометную роту! Всех подряд! Пускай плиту в два пуда на горбу потаскают!

Он со скрипом повернулся на снегу, и опечаленный взор его упал на часового, застывшего в карауле. То был рядовой Моня Цацкес. Его длинный нос покраснел на морозе и делал солдата еще более похожим на заморскую птицу. Недобрые огоньки зажглись в очах командира.

– Скажи мне, боец, – спросил он тихим вкрадчивым голосом и скосил глаза на свою свиту, как бы готовя ей сюрприз. – Кем ты был на гражданке? До войны?

– Парикмахером, – со струей пара выдохнул Моня Цацкес.

Свита замерла. Старшина Качура напрягся до скрипа в ремнях портупеи. Подполковник Штанько грозно шагнул к часовому, хлопнул его рукой в овчинной рукавице по плечу и заржал как конь. Рассыпалась в смехе свита. Оттаяли, съехали к ушам каменные скулы старшины Качуры.

– Как звать? – подобрев, спросил Штанько.

– Цацкес.

– Что за цацки-шмацки? Я фамилию спрашиваю!