Читать «Моногамия. Книга 1. Любовник» онлайн - страница 9
Виктория Мальцева
Я чувствую, что Алекс сознательно выдаёт минимум информации о себе, создавая лишь иллюзию открытости, но, несмотря на это, я ясно ощущаю в его личности глубину Марианской впадины. Её темнота и таинственность манят, желание приблизиться приковывает всё сильнее.
Но я – человек с детства поставленный в рамки – твёрдо знаю себе цену и пределы своих возможностей, вижу свои горизонты, никогда за них не хожу и даже не имею таких намерений. Меня воспитали в традиционно пуританской семье, и это лишь первая часть Марлезонского балета. Вторая – моя исключительно природная чёрствость и холодность: Артём метко прозвал мою душевность Северным Ледовитым Океаном, а моё тело – ледяной глыбой. Конечно, осознавая свои недостатки, я пыталась их исправлять и медленно шла по этому пути, но нечто более серьёзное, нежели флирт с другим мужчиной, бесспорно, лежало вне границ моего мира.
Самое удивительное – Алекс это понял. Почувствовал, не знаю, может, очень опытный и знавал таких, как я. Я догадывалась, что нравлюсь ему, но не была до конца уверена в качестве кого: друга, собеседника или кого-нибудь ещё. Главное, он долго – около месяца – не делал никаких попыток развить наше наиприятнейшее и комфортное общение в ухаживание, и я была благодарна ему за это.
Почему? Потому что переход наших отношений на новый уровень означал бы их неизбежный крах, а я не только уже успела прирасти к нему душой, но даже более того: Алекс стал для меня живительным кислородом, глотком воздуха в душной маленькой комнате.
Моя теория дружбы прожила недолго – до одного жаркого июльского дня в парке развлечений.
Мы ели шоколадное мороженое. Из-за жары оно таяло так быстро, что вытекало из рожка на Алёшины руки и щеки, капая на его шорты огромными коричневыми кляксами. В любой другой день меня бы это расстроило, но только не сегодня. Мы так много шутили и от души хохотали, что жизнь казалась счастливой, день роскошным, а испорченные шорты ерундовыми. Я заливалась смехом, абсолютно не боясь показаться неадекватной, и между приступами этой беспочвенно-безудержной радости выхватила карие глаза, затем снова, и снова, и это был взгляд ребёнка, глазеющего на безумно желанную, но безбожно дорогую игрушку в магазине, которой можно любоваться, но нельзя трогать и уж тем более играть. Он был приятен, этот взгляд. Он обволакивал приторной, как мёд, сладостью, размывая реальность и с головой погружая в море влечения, купая в эйфории.
Именно в тот день произошло самое восхитительное и яркое событие в моей жизни – одно из тех, которые навсегда остаются любимым воспоминанием, наполняющим существование смыслом, и проносятся перед глазами в момент угасания навеки – первый настоящий поцелуй.
