Читать «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-хото» онлайн - страница 62

В общем могу сказать, что юго-восточная часть Сого-нора, его темноголубые полыньи, высокий камыш, скрытые в нём более мелкие озерки, обилие пернатых странников, пролетавших вереницами над серым запылённым горизонтом и положительно заглушавших своим всевозможным криком ближайшую окрестность, -- всё это вместе действительно живо напоминало мне весну, проведённую с экспедицией Н. М. Пржевальского на берегах Лоб-нора. Как тогда, так и теперь меня поражало то необычайное оживление, которое вносилось птичьим базаром. И там и здесь меня одинаково притягивал к себе этот базар и заставлял целыми часами смотреть, любоваться на него. Глазам не верилось, что по соседству с вами, в каких-нибудь ста шагах, а нередко и гораздо ближе, беззаботно плавают и резвятся, перелетая с места на место, стаи гусей, уток, лебедей, бакланов, турпанов, цапель, чаек и многих других. Все эти птицы живут, радуются, хлопочут для одной и той же цели -- размножения... В разгаре перелёта, даже ночью, лёжа в палатке лагеря, чувствуешь повышенную энергию пернатых: то с резким шумом крыльев быстро проносятся над биваком утки, то с высоты неба раздаются голоса гусей, журавлей, то иногда, среди ночной тишины, гармонично льются чарующие звуки музыкального лебедя...

По показаниям, весьма достоверным, местных торгоутов и на основании наших личных предположений, началом весеннего пролёта можно считать последнюю треть февраля месяца; время же, в которое мы пришли в низовье Эцзин-гола, -- самым обильным или валовым пролётом, в особенности по отношению к отмеченным выше плавающим птицам...

Двенадцатого марта, -- то есть, в первый день наблюдений пролёта птиц в бассейне Эцзин-гола, замечены: гуси серые (Anser anser), которые стая за стаей неслись к северу, хотя во множестве отдыхали и на местных озерках; в таком же большом количестве держались и чайки черноголовые (Chroicocephalus ridibundus [Larus ridibundus]); значительно реже давали о себе знать лебеди (Cygnus cygnus), турпаны (Casarca casarca [Casarca ferruginea]), гоголи (Clangula clangula), уткй-нырки (Fuligula); что же касается до уток-крякв и уток-шилохвостей (Anas boschas et Dafua acuta [Anas platyrhyncha et Anas acuta]), то они были в числе преобладающих по количеству пролётных пернатых. В тот же день нередко показывалась на глаза чибис-пигалица (Vaneilus vanellus), да кое-где по вершинам бугров или кустарников довольно крепко сидели сорокопуты (Otomela isabellina [Lanius cristatus]), а у самого лагеря экспедиции с камышинки на камышинку или вершинку кустарничка то и дело перемещались чекканы (Saxicola pleschanca [Oenanthe pleschanca]).

Тринадцатого марта попрежнему летели гуси, утки, а из вновь появившихся были: цапля серая (Ardea cinerea), орлан белохвост (Haliaetus albicilla), коршун черноухий (Milvus melanotis [Milvus migrans lineatus]) и чеккан соловый (Saxicola isabellina [Oenanthe isabellina]).

В ночь с 13 на 14 марта особенно- много летело с юга на север гусей, уток, лебедей, журавлей и вероятно других, молчаливо совершавших свой далёкий путь... тогда как указанные птицы выдавали себя голосом... Днем, четырнадцатого марта, на наш бивак волнистым полётом прибыла белая плиска (Motacilla alba baicalensis), а через небольшой промежуток их стало немало: птички прилетали то парочками, то целыми процессиями... Каждый новый пролётный гость привлекал наше внимание. Под вечер на соседнем озерке появился крохаль-луток (Mergus albellus).