Читать «Монашка и дракон» онлайн - страница 142

Арнегунда говорила о костре, а через сожжение казнили ведьм. И фигурка в Башне Королевы была из красной глины, а Нантиль каждое воскресенье ходит в церковь Байи и Бреги. Не об этом ли разузнала Арнегунда?

— Ты плачешь? — спросила я. — Отчего?

— Милорд чуть не погиб, — ответила Нантиль безучастно.

— Но он жив, и даже, как будто, совсем здоров.

— Хвала небесам…

— Я слышала твой разговор с Арнегундой, — сказала я, пойдя напрямик.

Нантиль посмотрела на меня с ужасом, а потом обреченно прикрыла ладонями глаза.

— Зачем ты отдаешь себя во власть Арнегунде? — продолжала я. Конечно же, мне не было известно, что натворила Нантиль, и я играла вслепую, но моя собеседница не знала об этом. — Рано или поздно все раскроется, и тогда дракон тебя точно не простит. Не лучше ли сказать правду сейчас?

Она вскочила, будто я ударила ее, и замотала головой:

— Нет! Нет!..

— Что же ты думаешь предпринять? — спросила я участливо. Сама-то я думала, что Нантиль хоть что-то объяснит, ища помощи, но она побледнела и замолчала.

— Арнегунда не оставит тебя в покое, — продолжала искушать я. — Легче всего обезвредить шантажиста, рассказав правду.

— Никогда, — прошептала Нантиль, еле шевеля губами.

— Но на что ты рассчитываешь? Ты думаешь, Арнегунда позабудет обо всем?

— Скоро все изменится, — сказала вдруг Нантиль твердо. — Скоро все будет по-другому. Только теперь уходи, пожалуйста, я нездорова и хочу лечь.

Мне ничего не оставалось, как уйти. Из комнаты Ингунды до меня донеслись мелодичные звуки лютни и женский кокетливый смех.

41. Красивый и ядовитый (часть третья)

Нантиль не показывалась два дня и не открывала, когда я стучалась к ней. Поэтому я снова навестила сэра Нимберта, чтобы расспросить о самочувствии его дочери. Но оказалось, что он сам знал не больше и тоже не видел ее эти дни. Я застала его с корзиной за плечами, и он сказал, что хочет нарвать собачьей петрушки, чтобы сделать снадобье для коня милорда.

— Но собачья петрушка — страшный яд! — изумилась я.

— Ядов не существует, — сказал сэр Нимберт уверенно. — Существует человеческая глупость. В нужных дозах и яд становится целебным. Конь милорда слишком возбужден, надо напоить его водой, добавив несколько капель травяного настоя. Это поможет.

— Вы идете один? — спросила я, и мне страшно захотелось выйти из Гранд-Мелюз хоть ненадолго, хоть на час оставить замок вместе с его тайнами. — Можно ли мне сопровождать вас?

Он согласился, пусть и без особой охоты, только попросил, чтобы я взяла перчатки — собачью петрушку нельзя собирать голыми руками.

Сэр Нимберт вел меня лесной дорогой уверенно, и было видно, что он не раз бывал здесь. Мы шли неторопливо, беседуя о травах, и я давно не вела таких интересных бесед. С людьми, разумеется. Не с драконами.

— Собачью петрушку дают тем, кто слишком горяч, и у кого через горячность вскипает желчь и кровь, — рассказывал сэр Нимберт. — Для лошади достаточно десяти капель настоя, иначе все закончиться смертью.

— Мне известно, что собачью петрушку называют еще болиголовом, — сказала я, слушая очень внимательно, — читала в церковных книгах. В древности болиголов использовали как яд для казни богохульников. Если его принять в малом количестве, начнется желудочное отравление, а в большом — сначала онемеют конечности, потом наступит паралич и человек умрет. А если развесить болиголов пучками, это отгоняет змей — они боятся его запаха.