Читать «Мой Советский Союз \ Танец белых журавлей» онлайн - страница 13

Революция была в кольце блокады. Но голодающая и разутая революция знала, что печатное слово так же ценно, как зерно пшеницы, что перо писателя так же важно, как винтовка красноармейца.

Эта революция дала толчок многим революциям, потому что она — как самая первая линия электропередачи, несущая свет в будущее.

Кровать в комнате Ленина покрыта шерстяным клетчатым пледом, подаренным ему матерью.

Это простое материнское покрывало защищало Ленина от холода, а вместе с ним защищало наш мир от кровопролития и пороховой гари. Мир нуждается в этой защите и поныне, ибо до сих пор живы хищники, пытающиеся растерзать и покорить нашу планету.

В кабинете Ленина вспоминаешь, что как-то он сказал, что невозможно взобраться на гору по кратчайшему пути.

Сколько вершин покорил в своей жизни Ленин!

И сколько гор еще должны будем покорить мы, идя по ленинскому пути…

Среди подарков Ленину, хранящихся в его кабинете, — любопытная бронзовая статуэтка: обезьяна, сидя на стопке книг Ч. Дарвина, с изумлением разглядывает человеческий череп, как бы размышляя о земной эволюции. Эту статуэтку подарил Ленину американский бизнесмен А. Хаммер.

Сегодня эта госпожа Обезьянка вызывает не только улыбку, она рождает и мрачные опасения: не такой ли будет судьба человечества, если империалисты развяжут ядерную войну…

Из окон Кремля видишь Красную площадь, покрытую брусчаткой. Камни ее хранят отпечатки следов поколений бойцов революции. Мнится, что на этот каменный ковер, покрывающий Красную площадь, ниспадает сейчас роса будущей Палестины.

Куранты на Спасской башне… Они остановились во время артобстрела в дни Октябрьского вооруженного восстания. Надо было, чтобы они отсчитывали новое время, и Ленин, отдавший всего себя будущему, лично способствовал быстрейшему восстановлению Кремлевских курантов. Бег их стрелок не остановить…

Все вокруг Запорошено снегом. Зимний дворец растворился в ночи. Керенский вопит в рупор шляпы своей. Поздно уже, кричи не кричи — свершилось!.. Как хлеб горячий, выносят из типографии первый декрет большевистский, подписанный Лениным. Ветер воет над морем вспененным. Петроград в ожидании. В руке его стынет меч. Ночь бела. Пшеница бела. Волк бел. Революция — не игра в разноцветье. Выбор предопределило столетье. Волки в Зимнем — в смятенье и страхе, — и это — навек. Идет человек. С головы до пят — весь в пшенице. Колосья — его оружие. За спиной у него — лебединые крылья, и голос, как лебедь, взлетает над стужею: «Марш, марш вперед, рабочий народ!» Маяковский, товарищ мой по штыку и перу, всею душой, устремленной к добру, ты ненавидел весь этот сброд — соглашателей и приспособленцев в шитых золотом старых лоскутьях. Продажность — вот суть их! Где они были, трусливые твари, когда коммунисты гибли в пожаре? Разматывается истории свиток: геенна застенков тюремных и пыток — позади, годы засухи и саранчи — позади, годы сомнений, раздумий в ночи — позади. Мы сохранили, поэты, и стихи свои — и партбилеты. Во всех столицах, где власть чистогана незыблема, за гроши меня и друзей продавали издатели-торгаши. Лишь ты, столица жизни самой, Москва, всегда и везде на помощь нам приходила в беде. Отсвет твой — на щеке моей родины, — в танце феллахов на площади в Наблусе на баррикаде в Газе — День Земли я праздную вместе с ними. Твой голос пророческий — в листовке, которую прячет рабочий в Иерусалиме. Ленин! От имени твоего врагам я бросаю вызов — и мир беру в секунданты. Здесь, на Красной площади, где отбивают куранты, Будущего часы, шестьдесят звезд у меня на устах — и все шестьдесят взывают: «Ни шагу назад! Ни шагу назад!»