Читать «Мои 90-е» онлайн - страница 99

Мы сначала смеялись, потому что Роскильде – это провинция. Я же видела! Рок-фестиваль в Саратове? Ну-ну… Но Игорь этот билет разве что не целовал по ночам. Говорил, что туда приезжали Bjork и Sonic Youth… И мы поняли, что дело того стоит.

Слово «line up» мы тогда не слыхали даже, но знали, что там будет несколько сцен, много групп. Он нам еще называл имена, которых мы, лохи, конечно не знали. Но засобирались. Билет на Роскильде и сейчас стоит около 150 евро, а тогда, наверное, тысячу крон. Это было за гранью возможностей. Да и не было такой привычки у нас – билеты покупать. Решили пролезть через дырку в заборе. «Как все нормальные люди!» Каково же было наше удивление увидеть альтернативную молодежь – пьяную и обдолбаную, но с билетами. У Игоря была двухместная палатка. Он сказал, что кого-нибудь из нас туда пустит, по очереди. Даже не помню, по какому принципу. Может быть, меня, потому что я приютила его вместе с музыкальным центром. А может быть, Сашу с Пашей вдвоем, потому что они пиво принесут. Переночуем как-нибудь. На земле поспим. Кстати, выяснилось, что на земле там спят многие. Просто даже до палаток своих не доходят. Или не находят… Там 80 тыс. человек приезжает за раз. И палатки простираются до самого горизонта. Игорь решил, что над своей палаткой повесит советский красный флаг, который кто-то из лагерных привез в Данию на сувениры. Так мы сможем найти своих. Русских тогда на фестивале почти не было. Не знаю, что там как, но мы решили ехать. Наобум.

Неожиданно оказалось, что в день отъезда на фестиваль мне нужно срочно, обязательно и непременно идти в Директорат для иностранцев, продлять визу. И аппойнтмент был назначен на 11 утра. О чем меня уведомили письменно за неделю. Отменить или перенести его было так же глупо, как добровольно отказаться от вида на жительство – пожалуйста! Директорат – не шутка, аппойнтментами не разбрасывается. Визой рисковать не хотелось. Я клятвенно обещала парням, что в двенадцать уже буду свободна («А что там делать-то?») – только дождитесь! А потом вместе стартанем.

В одиннадцать я стояла в Директорате – в белом свитерочке и бархатных леггинсах. Алекс по случаю надел белую рубашку, немного мятую. И почистил свои убитые остроносые ботинки. К нам вышла хмурая тетя и сказала: «Упс, ваша тетя заболела, поэтому вместо вашей тети будет другая тетя, и она сейчас подойдет». Мы сидели и ждали. Сидели и ждали. Среди столов и башен из бумажных листов. Алексу было нехорошо, у него потели ладони, и он зудел мне что-то в ухо о черном и розовом. К концу второго часа я чувствовала в груди ядерный реактор, готовый рвануть: в аварии на Чернобыльской АЭС тоже был виноват человеческий фактор. Когда нас осчастливили своим вниманием, мы уже оба были мятые и измочаленные. В таком виде я примчалась домой, дико опаздывая. И никого не застала. Внутри меня что-то вскрикнуло и упало в обморок. Друзья бросили меня и уехали. Подумаешь – опоздала на два часа… Я же была в Директорате, они же должны понимать! Это был первый большой булыжник в фундамент испорченных отношений с моим бойфрендом.