Читать «Мое частное бессмертие» онлайн - страница 7

Бр-р, как красиво!

Но он утонул, и я сослала бы его в Карфаген, в Гусятин, в Трою.

Но он пролежал полных три дня в Успенском Храме – точно бы упиваясь своей смертью.

Не понимаю.

Евреев хоронят в день кончины. Человек не успевает побыть мёртвым. Но переселяется из Оргеева в «Изкор» (поминальная молитва – ивр.).

А этот господин – пролежал три дня.

Только в июне перестала я думать о смерти – когда «Маккаби» делегировал меня на слёт.

В Кишинёв!

Я так много слышала про Кишинёв, что боялась разочарования.

Но Зиновий Б., председатель группы, обещал, что после парада отведёт меня в Докторскую Школу за анкетами (откуда только пронюхал?!).

21 июня 1933 года, Кишинёв.

Но Кишинёв оказался ещё прекрасней, чем я думала.

Мы шли колоннами.

Мальчики в бриджах, девочки в шортах-юбочках.

Барабаны с валторнами – по краям.

Проспект был параден: края тротуаров остры, побеленные деревья держат выправку.

Мы встали у Триумфальной арки. Солнце пело на её золотом циферблате.

Теперь я могла вертеть головой по сторонам, рассматривать колонны, флаги.

Вот «Халуц» («Первопроходец» – ивр.)… вот «Поалей Цион» («Трудовики Сиона»)… Другие полотнища, с вензелями королевского дома, с круторогими буйволами и пучками колосьев – не были мне знакомы.

Любопытные толпы горожан обступали площадь.

Верзилы-жандармы отлавливали за шкирки проказников-детей, пытающихся затереться среди нас.

И Триумфальная арка высилась в нашу честь.

А сразу после парада подходит ко мне футболист Нахман Л.

(бывшая симпатия! ха!) и с равнодушной миной протягивает конверт. «Что это?» – я состроила ему такое же скучное лицо. «Зиновий передал!» – выдавил он из себя.

То был конверт из медшколы при Казённой Больнице – с анкетами для поступления.

До сих пор я понимала мир как рамку. Гора, река, скороидущее небо над ними, косодеревый Оргеев, мощённый в торговой части, были сколочены по мне как рамка (даже бегущий юноша-футболист – и тот приходился мне троюродным братом).

Но профессор Будеич вышиб её своею смертью.

Но – ура!

Я поступлю в докторскую школу.

Я перееду в Кишинёв.

И… родюсь… рожусь там заново!

5

Через 40 лет.

Витя Пешков (её внук).

Кишинёв.

Мне было 10, почти 11 лет, когда случилось то, что случилось, и мы поменяли квартиру с Ботаники в Центр. Подальше от Долины Роз с её проклятым озером в толстых ивах и топких берегах.

Но зато с нами Лебедев стал жить.

Пока мы жили на Ботанике, Лебедев был только гость. А когда переехали в центр, то пришёл с туристским рюкзаком и поселился с нами.

Да, теперь я его видел каждый день. 7/24.

Но он был такой изящный, весёлый, со светлой бородой и песочно-карими, всегда задерживающимися на тебе глазами, что всё равно как гость, а я люблю гостей.

Он подкинул мне общую тетрадку сливового цвета:

«Это хронограф! Просто пиши, что было! В двух словах!