Читать «Мода и гении» онлайн - страница 24

Но был у Леонардо талант, который не отмечен в письме. Он тонко чувствовал красоту и кистью совершенствовал то, что не вполне удалось природе. Он был мастером идеализации, что доказал портретом Джиневры. Он смело менял внешность и пропорции тела, устранял «шумные» детали, заглушавшие высокие стройные ноты истинной красоты, воплощавшей собой тишину, покой и вселенское равновесие. Об этом своем даре Леонардо умолчал. Да и к чему этот пустяк, если герцогу нужны инженеры для военных побед и скульпторы для их прославления.

Сфорца ласково принял да Винчи и подарком остался доволен. Он, возможно, награждал флорентийца звонкой монетой за фантастические хитроумные аппараты, которые тот беспрерывно изобретал на бумаге. Но с заказами не спешил — держал про запас. Герцог вспомнил о нем, о «между прочим» живописце, в конце 1480-х, когда обзавелся юной возлюбленной и захотел увековечить ее хрупкую, тихую девичью красоту. Предложил Леонардо написать портрет.

Ее звали Чечилия. Она происходила из уважаемой сиенской семьи, не слишком богатой и без сложной родословной. Отец, Фацио Галлерани, служил миланским послом во Флоренции и Лукке, мать, Маргарита Бусти, была дочерью юриста. Родители дали Чечилии хорошее образование, а природа одарила неяркой, но выразительной внешностью.

В десять лет она готовилась стать супругой Джованни Стефано Висконти, но помолвку расторгли, как говорят, по требованию Лодовико Сфорцы. Он увлекся юной прелестницей и решил, что она должна принадлежать лишь ему. В 1489 году ее, 16-летнюю, тихую и безропотную, поместили в Новый монастырь, где она послушно принимала пылкого герцога. Вскоре Чечилию перевезли в замок Сфорцеско, где жил Лодовико. Об их связи знали все, включая Беатриче д’Эсте, ставшую супругой Иль Моро в 1491 году. Некоторое время она вынужденно мирилась с оскорбительным соседством.

Леонардо писал Чечилию в период между ее переездом в герцогский замок и свадьбой Лодовико, то есть между летом 1489-го и осенью 1490 года. Это второй в череде интимных портретов да Винчи. Мастер, как и на портрете Джиневры, дал волю фантазии и талантливо усовершенствовал натуру. Тихую застенчивую лань с чертами правильными, но неяркими, превратил в писаную красавицу, знающую цену себе, своему платью и своей пробуждающейся царственной улыбке, которой она встречает золотистый солнечный свет — входящего в ее покои герцога.

Да Винчи был истинным модельером-минималистом. Приукрасив черты лица Чечилии, он упростил ее платье, чтобы ни одна деталь не нарушала божественной гармонии, чтобы ткани, драпировки, вышивки и украшения стали равноценны утонченной внешности, хрупкой фигуре и ее длинным пальцам, нежно гладящим серебристого горностая.