Читать «Мишка на севере» онлайн - страница 4

Проскользнул в сарай, натянул на себя рабочую робу и ждал до вечера у ручья.

— А я не пришла… я пришла к тебе домой…

— Почему не постучала в окно? Я бы вышел…

— Я стучала, но тебя не было. Тогда я прокралась к окну в общую комнату и увидела… как отчим отхаживает тебя ремнем. Мне было так больно, стыдно. Ведь все это из-за меня, не понимаешь, по моей вине! А твой старший брат прошипел тогда еще: «И все это Алинка». Оттащил от тебя отчима… Что он сказал? «Убьешь же, слышишь, убьешь дурака!» Ты сидел в углу, дрожал от страха, натягивал разорванные штаны…

— Димку послушала! Глупая моя! Димка ж потом первый к твоему дому ходил, хотел твоего батю образумить, а вас уже не было…

— Я плакала… бежала домой, как безумная. Влетела на сеновал, и все выла, выла, выла… целую ночь. А потом, когда начало светать, я увидела ту веревку.

— Алина!

— Петлю… а под ней табурет.

— Алинка, ты же шутишь!

— Я всунула в нее голову…

Воцарилась тишина… Я уже не смотрела ни на мужа, ни на дочь, а лишь собиралась словами. Вспомнила, как пахло тогда гниющее сено, как шумел по крыше дождь, и капли через прохудившуюся крышу капали мне на волосы. Одна скатилась по щеке, как слеза, своих слез у меня уже не было. А потом, потом я как одурела. Взобралась на табуретку, сунула голову в петлю….

Табурет выскользнул из-под ног неожиданно легко. Одним толчком. Под ногами пустота. В душе — пропасть. И никакого страха, только уверенность.

— Алина!

Его руки подхватили меня под колени, подняли вверх. Нос уперся мне в живот, я покачнулась, чуть не перелетев через голову спасителя.

Остановила все та же петля. Схлестнула шею, сдавила, да так, что я не могла дышать. Захрипела.

И тут отец закричал. Громко, безнадежно!

На крик прибежал сын соседа. Мокрый, бледный, встал он на табурет, дрожащими руками перерезал петлю, нечаянно поцарапав мне шею…

Дал мне возможность дышать.

А отцу прижать меня в себе.

Ударил в нос запах алкоголя, но отец не был пьян. Глаза его были трезвыми, ясными… а на моих щеках вновь появились слезы.

Не мои.

— Алина! Д-у-у-у-у-р-а-а!

Пахло сеном. Гниющим сеном… а по прохудившейся крыше стучал дождь.

— Меня спас отец, — усмехнулась я, переводя дыхание. — Позднее он рассказал, что сам соорудил петлю в пьяном угаре.

Хотел повеситься, да спьяну петлю повесил слишком низко. Голову всунул, а ногами землю достал…

С горя он пошел выпить. Когда проснулся, уже начинало сереть перед закатом, выпивка кончилась, голова болела, а повеситься все так же хотелось. Вот и пошел он… умирать.

Вошел в сарай и увидел меня…

Представляете, впервые за много лет он протрезвел.

По-настоящему. И навсегда.

Собрал вещички, да там и собирать-то было нечего, запер дом, повел меня на первый автобус…

Только в то утро смирился он со смертью мамы.

И все из-за, как он говорил, фигурки дочери, висящей в воздухе. И покачивающейся вправо-влево, влево-вправо… Купил себя маятник, чтобы всегда помнить. И помнил, верьте мне! Ночами просыпался с криком, бросался к моей кровати, прижимал меня к себе и вдруг начинал плакать. Шептать, что если не будет меня, то и жить ему будет незачем…